великая блудница подлинная история марии магдалины

Известная и неизвестная история Марии Магдалины

Марии Маг­далины. Но правда ли то, что она была блудницей? За что ее хотели побить камнями?

Еще более загадочна и неиз­вестна ее история после воскресе­ния Христа. Некоторые исследова­тели даже считают ее женой Иису­са, и, якобы, у них даже были дети.

Где же истина?

Сегодня я хочу поделиться еще одной версией ее жизни. Эта исто­рия предстала мне во сне в живых и ярких образах. И оказалось, что Мария Магдалина никогда не была блудницей, как мы себе это представляем, никогда не была она и женой Христа в нашем плотском понимании. Это была женщина уди­вительной судьбы, полной трагичес­ких моментов.

Более того, предстала и та часть ее жизни, когда она еще не знала, кто такой Иисус Христос, и стало ясно, почему ее сочли за блудницу на ее восточной родине.

Итак, отправимся на два тысяче­летия назад.

. Южное солнце осветило ласковым светом бурые холмы и зеленую долину. Кое-где видны зеленые шапки деревьев. У склона холма прилепилось какое-то по­селение. Между толстых платанов и раскинувших веером свои листья пальм приютились беленькие и низенькие домишки с плос­кими крышами. Узенькие улочки между ними были вымощены булыжником, и не было видно ни одного окна в домах, не считая щелей, больше похожих на бой­ницы.

Но если попасть дальше в центр это­го городка, то можно увидеть более бога­тые дома, украшенные толстыми круглы­ми колоннами.

Было сказано где-то внут­ри меня, что я попала на зем­ли Иудеи времен Иисуса Христа. И те дома с колонна­ми принадлежали знатным горожанам и римлянам, жив­шим в этой провинции Римс­кой империи.

Намотав на руку длинную тянущуюся ткань, я, споты­каясь, побежала за пушистой козочкой, по та куда-то скрылась. Булыжник на ули­це раскалился и обжигет ноги, ведь я была босиком.

Солнце нещадно палит, что даже пу­затый осел привалился к степе дома и дремлет, спрятав морду от его лучей.

Возле дома стоит пустая деревянная повозка. Это в нее, наверное, запрягают того ослика. Ох, как жарко, вьются мухи.

Я поковыляла к крыльцу, а вернее, это была каменная лестница без перил, ведущая сразу на второй этаж, где тем­нела скрипучая дощатая дверь с боль­шим медным кольцом.

Усевшись на ступеньку, а занялась куклой. Деревянная раскрашенная бол­ванка имела вставные деревянные руки и ноги и была обмотана куском мате­рии, изображавшим одежду. Яркие на­рисованные глаза ее смотрели немига­ющим взглядом.

Но тут что-то отвлекло мое внимание. К соседскому дому шли трое мужчин. Дом был большой и красивый. Он весь обсажен тенистыми деревьями, а толстые круглые колонны увиты виноградом.

Мужчины были чужеземцами, как я тогда поняла, это были враги, захватив­шие паши земли, римляне.

Один из них был высок и коротко острижен (так не ходили местные). На нем была белая мелкоскладчатая тога с красной узорчатой каймой. Двое дру­гих, поменьше ростом, были замотаны в темные ткани.

И тут па пороге появилась краси­вая женщина, тоже в римском наряде. Легкими складками спадали ее одеж­ды, придерживаемые тонким поясом. Они были зеленые, как те густые кус­ты, что росли возле ее дома.

Ее руки, плечи, шея были открыты.

Такой я не видела здесь ни одну жен­щину. На голове не было покрывала, а ее темные с золотистой искрой волосы были странно уложены в высокую при­ческу наподобие короны, которая со­стояла из множества мелких косичек, перевитых драгоценными камнями и золотыми цепочками. В ушах горели зеленые камни, на руках блестели и звенели браслеты.

Странная красивая женщина с тем­ными глубокими глазами и широки­ми бархатными бровями радушно улыбнулась, показав ряд белых зубов, и провела гостя в дом.

Я подошла поближе, т.к. хотела рас­смотреть этих странных людей. Но тут хопнула та скрипучая дверь на втором этаже нашего глинобитного домика, и выбежала с ног доголовы закутанная женщина. Она что-то закрича­ла мне (это была моя мать).

Затем она резко схватила меня за руку и, бросив недобрый взгляд своих черных глаз на дом с колоннами, потащила меня вверх по лестнице. Но я так и не оказа­лась внутри.

Я вылетела из тела девочки, которая через мгновенье скрылась со сво­ей матерью за дверью, на которой стукну­ло тяжелое кольцо.

Я полетела к дому с колоннами, по вдруг все как бы заволокло туманом, в котором постепенно появилось «окошеч­ко» в виде яйца. Сквозь это «окошечко» я смотрела на тот мир давно минувших времен до кон­ца своего сна.

Мария Магдалина и римлянин

Но сейчас я хочу не­много отвлечься, ведь на следующую ночь мне при­снилось то, что было до только что описанного эпи­зода в жизни Марии Маг­далины.

Я узнала, что когда-то ее семейство перебралось сюда из Магдалы, откуда был родом ее отец. И вот совсем недавно, до увиден­ных мной событий, она по­встречала молодого римля­нина и влюбилась. Он даже женился на ней по иудейс­ким обычаям и отвез в Рим, ведь Иудея тогда была провинцией.

Здесь среди колонн и бронзовых ваз ходит та же женщина, и прическа у нее почти такая же. Но больше здесь нет никого.

Вот и жила она на его вилле, ожидая оформления каких-то документов. Изредка появлялся здесь и он, но ему прихо­дилось быть на службе, как человеку военному. Было сказано, что не прошло и года, как его послали в какую-то провинцию на усмирение восставших.

Не дождавшись никаких документов и оставшись совсем одна, Мария решила ехать домой, но в пути узнала о гибели так на­зываемого мужа. Дороги назад ей не было.

С тех пор, приехав на родину, она стала как бы выпавшей из общества. Вроде бы и замужем, но мужа нет, вроде бы вдова, но и брака-то не было.

Побывав в Риме, она по­любила античную роскошь, ма­неру одеваться. Это шокиро­вало соседей, и это же пори­цали родные.

. Но вернемся к прерван­ному повествованию. В туман­ном «окошечке» появился какой-то зал, внутри ее дома. Потолок, в центре которого была квадратная дырка, под­пирали колонны. Под этим от­верстием искрился фонтан и воды бассейна, усаженного зеленью и белыми лилиями.

Мужчина и женщина в рисских одеждах прошли по мраморным плитам пола к столу недалеко от бассейна. На стенах красовались какие- то женские фигуры.

Возле мраморного столика было две, тоже мраморные, скамьи, покрытые бара­ньими шкурами, белоснежный мех которых так и манил присесть.

Она подавала какие-то кушанья на се­ребряных блюдах, разливала вино из золо­того кувшина в золотые же кубки.

Мужчина улыбался, видимо, шутил. Он, как бы невзначай, дотронулся до ее тем­ных локонов. Она рассмеялась, но укло­нилась от него.

Они о чем-то беседуют, затем этот человек, я вижу, протягивает ей какой-то свиток, заверенный тяжелой печатью.

Молодая красавица развернула его и заулыбалась. Было видно, что она счаст­лива. Видимо, это был так нужный ей до­кумент, которого она добивалась еще в Риме.

Важная грамота была написана по-ла­тински, и ровные латинские буквы четко выделялись на ее белом фоне.

Прочитав документ, она свернула его и отложила на другой столик.

Гость стал вести себя еще свободнее, он смеялся и хотел, было, подвинуться к хозяйке, но та встала и, легко улыбнув­шись, ушла в другую комнату.

Через минуту она снова появилась и держала в руках увесистый красный ме­шочек, в котором зазвенели монеты. Уви­дев его, мужчина немного обиделся и, ка­жется, даже разозлился. Но она поставила его перед ним, что-то сказала, сняла с руки широкий золотой браслет с крупными ка­меньями и одела его на мешочек с день­гами.

Мужчина, видимо, скрепя сердце, взял его и вскоре покинул дом.

Когда Мария была в Риме, то видела, как там живут, одеваются, ведут себя жен­щины, и ей это очень понравилось. Она хотела быть модной, жить как в Риме, но, как было сказано, она не была проститут­кой, не была блудницей в нашем понимании.

Хотя то, что она принимала у себя мужчин, ходила без покрывала по улицам, очень раздражало соседей. Они косились на нее, считали недостойной, распущенной, ведь это было не по обычаям Востока.

С друзьями она засиживалась допоз­дна, а затем, на закате Солнца, когда уже никого не было на улицах, шла домой без сопровождения мужчины. Такое вольное поведение тогда (да и теперь в странах Востока) рассматривалось бесстыдным, и поэтому ее считали блудницей.

И вот я вижу, как идет она по уже опу­стевшей улице, и длинные вечерние тени стелются от домов и деревьев.

Вдруг из-за угла выбегают двое муж­чин в пестрых чалмах и хватают ее. Они ее тащат… и вот уже какой-то дом. Из него выходит солидный мужчина в высоком белом тюрбане и узорчатых длинных одеждах.

Было сказано, что это священник. Это он приказал подстеречь и схватить ее. Вот я вижу, что ведут ее к собравшейся у холма толпе.

Здесь теплым вечером собрались люди с окрестных домов послушать про­поведи новоявленного пророка. Там, на холме, на камне, сидит совсем молодой человек. Его волосы вьющимися локона­ми спадают на плечи, а доброе, слегка об­рамленное бородой лицо смотрит в толпу. Это Иисус. Слушатели тоже сидят, кто на камне, кто на бревне, кто на подсте­ленной одежде.

Перед Учителем посыпан песок, и на нем, как на школьной доске мелом, па­лочкой Учитель чертит и рисует своим ученикам, чтобы они лучше поняли то, о чем он говорит.

Он улыбается и ведет доверительную беседу, а не выступает с речью с трибуны, как некоторые представляют себе его про­поведи.

Сюда привели Марию, чтобы испытать Иисуса и, возможно, отомстить за что-то ей самой.

Учитель приподнялся. Ему что-то го­ворили, но я не слышала слов, да если бы и услышала, все равно не поняла бы их язык.

Но ведь это все известно из Евангелия. Известно, что ее хотели побить камнями, как блудницу и спросили об этом Иису­са.

Учитель же подозвал к себе того свя­щенника в белом тюрбане и что-то начер­тил ему на песке.

Внутренний голос подсказал мне, что у этого священника был куда больший грех. У него была любовница, да еще замужняя женщина. В ужасе он отпрянул от Христа и смешался с толпой.

Были и еще некоторые, кому Христос показал их грехи, но и те убежали, ведь он мог не только показать это им, а и расска­зать всем. Поэтому тот священник затаил зло. Многие, как и он, боялись разоблаче­ния. Иисус стал для них опасен. И это ста­ло еще одной из множества причин, по ко­торым его решили уничтожить.

Люди стали расходиться, ведь занятие было сорвано, да и Солнце уже было слиш­ком низко.

Последней осталась Мария. Иисус, ска­зав ей что-то, тоже ушел.

Картинки снова поплыли в «окошке» перед моим взором, и я увидела чей-то дом изнутри, а вернее, со двора. Сюда пришел Иисус. Он попросился на ночлег, но хозяин не очень-то был рад принимать его. Сюда пришла и Мария, чтоб повидаться с Иису­сом.

Теперь она была укутана в темное по­крывало. Она принесла большой кувшин розовой пахучей жидкости и омыла ноги Учителя в знак благодарности за то, что он спас ее тогда от толпы, тем более что у иуде­ев было принято омывать ноги с дороги. Было сказано, что она пригласила его пого­стить у себя в доме.

Теперь она стала жить с сестрой и бра­том, а тот роскошный дом оставила. Его иног­да сдавали внаем, а иногда принимали там нищих и путешествующих. Так решила Ма­рия. Она больше не носила римские одеж­ды, а одевалась скромно, как обыкновенная иудейская женщина.

Иисус часто приходил в дом ее сестры и брата. Сестра Марфа всегда была в де­лах, готовила обед, пекла лепешки и упре­кала Марию за безделье. Но об этом тоже уже сказано в Писании.

Я же видела, как они ели пресные ле­пешки, пили молоко, разливая его из гли­няного кувшина в пиалы, каким веселым и непринужденным был Иисус, а отнюдь не суровым и строгим.

Вот из пещеры показывается закутанная в белую ткань фигура, словно мумия. Она еле движется. Раздались крики ужаса. Те, кто был здесь, а это в основном соседи, разбе­жались при виде такого зрелища. Конечно, ведь тот, кто умер несколько дней назад, теперь ожил и вышел из могилы. Убежала и Марфа, испугавшись чуда, и только Ма­рия пригнулась к спине Иисуса и не могла раскрыть глаз: то ли от страха, то ли от радости, явленной ей Богом, ведь воскрес ее брат Лазарь.

. А вот уже поседевший Лазарь дома со своими сестрами. Он снова жив и сидит за столом вместе со всеми в своей пестрой чалме. В доме были еще и другие учени­ки Христа, как было сказано.

Мария же принесла целый кувшин до­рогих благовоний и омыла ими ноги спа­сителя брата и вытерла их своими волоса­ми. Она окропила и голову Учителя. Я ви­дела все это, и ее слезы, которые хлынули из глаз, и то, как она не могла оторваться от его ног, будто окаменела. Она не знала, что еще сделать, ведь воскресить человека еще никто в мире не мог. Как она еще мог­ла отблагодарить его, тем более что теперь она окончательно уверовала в его боже­ственность.

С тех пор она не отходила от него ни на шаг. Она считала его за живое божество и исполнилась к нему великой любовью.

Но это была любовь, как к Богу, а не как к мужчине.

Было сказано, что после распятия и дру­гого известного нам из Писания факта яв­ления к ней воскресшего Христа у гроба, она присутствовала вместе с апостолами при том, что явившийся к ним Христос ска­зал апостолам, чтоб они шли в Рим и дру­гие земли и несли его учение.

Он появился в комнате, где были зак­рыты двери и окна, и оказался среди них, и только полупрозрачный шлейф светил­ся за ним.

Было сказано, что она продала тот дом с колоннами и поехала в Рим. Картинки мелькали перед глазами: вот она встречается на прекрасной вилле, уставленной статуями с тем пожилым римлянином, который был тогда у нее и передал свиток. Теперь она пришла к нему с тем же свитком, а вскоре с этим же свит­ком она оказалась в императорском двор­це.

Наверное, тот человек помог ей в этом. Император был болен и лежал в постели, но Марию допустили к нему.

Вот она входит и держит в руках яйцо, она дает его императору. Тот держит его, и оно. начинает краснеть.

Император, как завороженный, смотрит на этот процесс, но потом отдает яйцо на­зад в руки Марии. Теперь оно стало бор­довым. Он очень испугался, но вдруг по­чувствовал себя легче. Вот он уже встает, разминается.

Мария покинула дворец, но ничего не изменилось. Император продолжал мо­литься своим богам. Им же поклонялись и другие римляне.

Внутренний голос говорил, что Мария еще жила не­которое время в Риме, встречалась с Пет­ром и его христианской общиной, но за­тем ей явился Христос и сказал, чтобы она уходила из Рима, что она и сделала, ведь не могла же она его ослушаться.

Сначала она вернулась домой. Она по­стоянно общалась с Христом, ведь он ей являлся. Так она узнала, что он ушел на Восток, в Индию, Гималаи «в легком пути», как было сказано.

Так вот, по этому пути по­шла и она. Она нашла его, и они вместе странствовали, как Учитель и ученица, но не как муж и жена.

Когда же Христос вознесся, теперь уже навсегда, через гору Кайлас на Тибете, она стала йогиней и жила в каких-то пеще­рах в Гималаях до глубокой старости, после чего последовала за ним тоже через Кайлас. Так сказал мне внутренний голос.

…И белоснежная гора предстала в картинках сна. Она мерцает, как кристалл, и зажглись над ней тысячи звезд, и фигура жен­щины растворяется в этом сиянии, затме­вающем звезды…

Записала Валерия КОЛЬЦОВА

Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов

Источник

Мария Магдалина: кем она была на самом деле?

Приблизительное время чтения: 18 мин.

Мария Магдалина — самая известная из жен-мироносиц, которые рано утром пришли к гробу Христову возлить на Его тело благовония и обнаружили, что Господь воскрес. С именем Марии связано немало легенд и мифов. Что же известно о ней достоверно, а где всего лишь домыслы?

Что о Марии Магдалине рассказали сами апостолы?

Самым надежным свидетельством о жизни Марии Магдалины остается Святое Евангелие, тем более что внимание ей уделяют все четыре евангелиста. Что же можно утверждать о Марии наверняка, опираясь на их рассказы?

Прежде всего то, что это была одна из самых верных и, видимо, давних учениц Господа Иисуса Христа. Говоря о женах-мироносицах, евангелисты почти всегда ставят Марию Магдалину на первое место. Кроме того, это редкий случай, когда евангелисты называют женщину просто по имени. В те времена, говоря о женщинах, было принято уточнять, «чьи» они, кто их родственники по мужской линии: Мария Клеопова, Мария Иаковлева, сестры Лазаря Марфа и Мария и т. п. А Марию все евангелисты называют просто «Магдалина» — по названию ее родного галилейского города Магдала (на севере Израиля, недалеко от Назарета и Капернаума).

Это может объясняться тем, что Мария почти наверняка была не замужем. Многие византийские толкователи Евангелия называли ее девой: святитель Модест, Патриарх Иерусалимский (VII в.), святитель Фотий Константинопольский (IX в.), Никифор Каллист Ксанфопул (XIV в.). Не исключено, что замужеству Марии помешала болезнь — одержимость бесами. Теми самыми, которых изгнал из нее Христос (Лк 8:2, Мк 16:9).

Впоследствии высказывались догадки, что будто бы до изгнания бесов Мария Магдалина была блудницей и вообще большой грешницей (дальше мы еще упомянем об этом). Но Модест Иерусалимский подчеркивал: Мария никогда не была блудницей, наоборот, она с юности сохранила девственность.

Встретившись со Спасителем в Галилее — вероятно, еще в начале Его проповеди, — она сразу сделалась Его последовательницей. В Евангелии от Луки она упоминается достаточно рано в числе женщин, которые служили Ему имением своим (Лк 8:3) и постоянно сопровождали апостольскую общину. Что значит служили имением? В оригинальном греческом тексте стоит слово διακονοῦσαι — то же, от которого происходит и «диакон». А диаконами в ранней Церкви называли помощников апостолов, которые занимались хозяйственными делами христианской общины: кормили голодных, помогали неимущим и т. д. (об этом рассказывается в 6-й главе Деяний святых апостолов). Что-то подобное, очевидно, делали и женщины, сопровождавшие Христа и апостолов. Те почти все время находились в дороге, проповедовали, исцеляли больных и т. д., а ведь кто-то должен был заботиться и об их пропитании, и о покупке каких-то необходимых вещей. Совсем не факт, что спутницы апостолов были богаты (хотя некоторые толкователи понимают именно так слова о служении имением своим). Возможно, они просто пожертвовали все свои сбережения на нужды общины.

Но на «хозяйственном» служении Мария явно не замыкалась. Как и прочие жены-мироносицы, она внимательно слушала Спасителя и, очевидно, входила в ближайший круг Его учеников. Не случайно уже после Его Воскресения Ангелы говорят собравшимся у пустого гроба женам: Вспомните, как Он говорил вам, когда был еще в Галилее. что Сыну Человеческому надлежит быть предану в руки человеков грешников, и быть распяту, и в третий день воскреснуть (Лк 24:6–7). Эти слова Господь говорил некогда самым близким Своим ученикам (Лк 9:18–22).

Мария Магдалина сопровождала Господа и в последнем Его путешествии в Иерусалим, присутствовала при Его крестных страданиях и погребении. В Евангелии от Матфея сказано, что вместе с другими женщинами она наблюдала за казнью издали (Мф 27:56), а по версии автора четвертого Евангелия Иоанна Богослова, стояла при кресте Иисуса вместе с Богородицей и Марией Клеоповой (Мария Клеопова — одна из жен-мироносиц. По церковному Преданию, была дочерью Иосифа Обручника от его первого брака) (Ин 19:25). Мы встречаемся с ней и при погребении тела Иисуса: вместе с «другой Марией» она сидит перед гробницей, вход в которую только что завалил камнем Иосиф Аримафейский (Мф 27:60–61).

А дальше рассказы евангелистов несколько (не так уж значительно) разнятся.

Согласно Матфею, на рассвете первого дня недели, следующего за Пасхальной субботой (имеется в виду ветхозаветная Пасха, праздник, установленный в воспоминание исхода древних евреев во главе с Моисеем из Египта), Мария Магдалина и «другая Мария» пришли ко гробу и обнаружили его пустым, а на отваленном от входа камне увидели Ангела, который сообщил им о Воскресении Христа и велел известить о нем апостолов. Женщины побежали исполнить это и по дороге встретили Самого Христа, ободрившего их: Не бойтесь; пойдите, возвестите братьям Моим, чтобы шли в Галилею, и там они увидят Меня (Мф 28:10).

Евангелия от Марка и от Луки о личной встрече жен-мироносиц с воскресшим Господом умалчивают. Но Марк все же сообщает об особом явлении Христа Марии Магдалине: Воскреснув рано в первый день недели, Иисус явился сперва Марии Магдалине, из которой изгнал семь бесов. Она пошла и возвестила бывшим с Ним, плачущим и рыдающим (Мк 16:9–10) (Это часть так называемого «длинного окончания» Евангелия от Марка (Мк 16:9–20), которое отсутствует в самых ранних рукописях и часто считается позднейшей вставкой. Самый ранний из списков с этим текстом — Александрийский кодекс V века. Особенность «длинного окончания» в том, что оно как бы вкратце «пересказывает» концовку Евангелия от Луки и некоторые эпизоды Евангелия от Иоанна). И это согласуется с рассказом Иоанна Богослова, который говорит, что Мария Магдалина приходила ко гробу дважды. Сначала — рано, когда было еще темно (Ин 20:1) — обнаружила пустой гроб и поспешила известить об этом апостолов (Блаженный Августин, а вслед за ним и еще ряд исследователей евангельского текста предполагают, что к пустой гробнице Мария Магдалина приходила все же не одна. Недаром, прибежав к апостолам, она говорит о себе во множественном числе: унесли Господа из гроба, и не знаем, где положили Его (Ин 20:2). Возможно, Иоанн Богослов пропустил имена ее спутниц, чтобы сделать акцент на личной встрече самой преданной из учениц с воскресшим Господом). А затем вернулась ко гробу с Петром и Иоанном и, когда те ушли, увидела сначала двух Ангелов, а затем и Самого Иисуса, Которого поначалу приняла за садовника. Убедившись, что это Сам воскресший Учитель, Мария вновь поспешила к апостолам. Она возвестила, что видела Господа, и пересказала Его слова: Не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему; а иди к братьям Моим и скажи им: восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему (Ин 20:2–18).

Многие святые отцы обращали внимание на симметричность библейской истории: как о возможности греха мужчина (Адам) узнал от женщины (Евы), так и весть о спасении мужчинам-апостолам принесла женщина — Мария Магдалина. «Справедливо вышло, что женщина была послана к мужчинам, так что та, кто первой предвозвестила грех мужчине, должна была стать первой, возвестившей и милость Господню», — писал, например, Амвросий Медиоланский (ок. 340–397). А учившийся у него блаженный Августин (354–430) не без горечи добавлял: Адам поверил Еве сразу же, хотя та пересказала ему убийственную ложь, услышанную от сатаны; а вот апостолы долго сомневались, узнав от жен-мироносиц о Воскресении Христовом.

Мария Магдалина стала первой благовестницей спасения, которое унаследовало все человечество через Воскресение Христово. Не случайно церковная традиция назвала эту ученицу Господа «равноапостольной» или даже «апостолом для апостолов».

О чем можно поспорить?

В Евангелии есть несколько эпизодов, которые можно связать как с Марией Магдалиной, так и с другими женщинами, знакомыми Христу. И это создает пространство для разных предположений и дискуссий.

Эпизод 1: Первая встреча с воскресшим Христом. Многие авторитетные церковные писатели — Георгий Никомидийский, Григорий Палама и некоторые другие — высказывали мнение, что первой, кто удостоился видеть воскресшего Господа, была Его Пречистая Мать. И некоторые полагали, что это именно о Ней, а не о Марии Магдалине, рассказывает апостол Иоанн в эпизоде с гробницей и Иисусом-«садовником». Последнюю версию выдвинул, в частности, преподобный Ефрем Сирин, живший в IV веке и читавший все четыре Евангелия в соединенном виде, выполненном сирийским христианским писателем (впоследствии уклонившимся в ересь) Татианом. Но большинство святых отцов все же полагались на свидетельство апостола Иоанна о том, что Господь явился именно Марии Магдалине. Они считали это явление своего рода «наградой» за ее веру, бесстрашиеи бескорыстную любовь к Спасителю.

Например, святитель Кирилл Александрийский (376–444) обращал внимание, что даже перед фактом смерти Спасителя Мария Магдалина продолжала бесстрашно называть Его Господом, за что и сподобилась чудесного явления Ангелов, а затем личной встречи со Христом.

Эпизод 2. Женщина-грешница возливает на Христа драгоценное миро. Неоднократно высказывались предположения (особенно в Западной Церкви), что этой женщиной была как раз Мария Магдалина.

Речь идет об эпизоде, описанном евангелистом Лукой:

Некто из фарисеев просил Его вкусить с ним пищи; и Он, войдя в дом фарисея, возлег. И вот, женщина того города, которая была грешница, узнав, что Он возлежит в доме фарисея, принесла алавастровый сосуд с миром и, став позади у ног Его и плача, начала обливать ноги Его слезами и отирать волосами головы своей, и целовала ноги Его, и мазала миром. Видя это, фарисей, пригласивший Его, сказал сам в себе: если бы Он был пророк, то знал бы, кто и какая женщина прикасается к Нему, ибо она грешница. В ответ на это Христос пристыдил хозяина дома и сказал: …Прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила много, а кому мало прощается, тот мало любит (Лк 7:36–39, 47).

Византийские толкователи, как правило, разделяли образы грешницы, помазавшей ноги Христу миром, и Марии Магдалины. Против их отождествления и большинство современных библеистов — хотя бы потому, что о Марии евангелист Лука впервые упоминает только в 8-й главе (следующей за историей о помазании миром), причем как о персонаже, который вводится в рассказ впервые.

Кроме того, тот же самый (скорее всего) эпизод с возлиянием на Христа душистого мира описывает евангелист Матфей, хотя и с некоторыми изменениями (Мф 26:6–13). И он уточняет, что дело происходило в Вифании, то есть в нескольких километрах от Иерусалима, за несколько дней до Распятия Господа Иисуса Христа. Но тогда совершенно невероятно, чтобы «грешницей» называлась Мария Магдалина, давняя спутница Спасителя, присоединившаяся к апостольской общине еще в Галилее (находящейся сравнительно далеко от Иерусалима) и, конечно, давно исцеленная Господом от бесов.

Эпизод 3. Точнее, даже серия эпизодов, связанных с Марией, сестрой Лазаря. В Евангелии от Иоанна есть еще один вариант рассказа о помазании Господа драгоценным миром, и делает это, согласно четвертому евангелисту, одна из сестер воскрешенного Христом Лазаря, Мария (Ин 12:1–8).В Римской Церкви сложилось мнение, что эту-то Марию евангелисты и называли Магдалиной. Такую догадку высказывал, в частности, римский папа Григорий Великий († 604) (в то время Католическая Церковь еще не откололась от Православной, и римские папы не считали себя «наместниками Христа на земле», а были просто епископами Рима): он полагал, что женщина-грешница, возлившая на Господа душистое благовоние, сестра Лазаря Мария и Мария Магдалина — это одно и то же лицо. Этой версии придерживались и некоторые другие западные толкователи и богословы, например британский монах Беда Достопочтенный (†735).

Но еще раньше, в III веке, «заменить» Марию Магдалину на сестер Лазаря (причем на обеих сразу — и Марфу, и Марию) пытался святой Ипполит Римский. Именно Марфа и Мария, а не Мария Магдалина, оказываются главными свидетельницами Воскресения Спасителя в сохранившихся фрагментах его комментария на Песнь песней!

Однако крайне маловероятно, что Мария Магдалина действительно была сестрой Лазаря. Все евангелисты называют Магдалину галилеянкой (напомним еще раз, что Магдала — галилейский город), тогда как Лазарь и его сестры жили в предместье Иерусалима Вифании. Да и многие авторитетные памятники древней Церкви (например, «Апостольские постановления», датируемые концом IV в.) описывают Марию Магдалину и сестру Лазаря Марию как совершенно разных людей.

Эпизод 4. Христос избавляет женщину, взятую в прелюбодеянии, от побиения камнями. Рассказ об этом содержится только в Евангелии от Иоанна (Ин 8:3–11), и в основном в поздних рукописях. Часто считают, что это позднейшая вставка, лишь приписанная авторству святого апостола Иоанна. Как бы то ни было, этот эпизод не дает никаких оснований полагать, что женщина, которую книжники и фарисеи привели к Господу Иисусу и хотели побить камнями, и была Мария Магдалина. Такая версия до сих пор иногда звучит, но появилась она только в Средние века в католических источниках, и против нее есть сильные аргументы. Прежде всего тот, о котором мы уже сказали: встреча Христа с Марией Магдалиной почти наверняка состоялась в Галилее вскоре после Его выхода на проповедь, а эпизод с грешницей происходит в Иерусалиме, причем Христос иудеям уже хорошо известен.

Что говорит о Марии Магдалине церковное Предание?

Всем христианам известен рассказ о том, как через несколько лет после Вознесения Господа Мария посетила римского императора Тиберия (Тиберий правил Римской империей до 37 года н. э. Значит, если предположить, что Христос был распят и воскрес около 30 года (учитывая, что родился Он в 5–6 году до н. э.), у Марии Магдалины оставалось примерно шесть с половиной лет, чтобы совершить путешествие в Рим), сообщила ему о Воскресении Христа и преподнесла скромный подарок — яйцо. Император посмеялся: «Умерший не может воскреснуть — так же, как это яйцо не может из белого стать красным», — и тогда яйцо в его руке покраснело. Что, впрочем, императора-язычника не убедило (по другим сведениям, Тиберий, наоборот, уверовал и наказал распявших Христа Пилата, Анну и Каиафу).

Но этот рассказ очень позднего происхождения: судя по всему, впервые он появляется в апокрифическом (Апокрифами (от греч. «тайный, сокровенный») называются книги, «дополняющие» или «продолжающие» Священное Писание, повествующие о событиях, связанных с библейскими героями, но не упомянутых в Библии. Церковь в целом не считает апокрифы сколько-нибудь надежными и авторитетными источниками, хотя отдельные сведения из отдельных апокрифических книг — например, о Рождестве Богородицы, о Ее введении во храм, о Ее Успении — приняла в свое Предание.) «Ответе Тиберия к Пилату» (X–XI вв.). В этом тексте, подлинность которого вызывает у специалистов большие сомнения, Тиберий отвечает на донесение Пилата о казни галилеянина Иисуса и сообщает, что к нему приходила Мария Магдалина и свидетельствовала о чудесном Воскресении Распятого. Еще позже о путешествии Марии к римскому императору сообщают автор ее латинского жития (XII век), византийские историки Георгий Кедрин (рубеж XI и XII веков) и Никифор Каллист Ксанфопул (XIV век).

Раннехристианских свидетельств о Марии Магдалине, за исключением Евангелия, почти не сохранилось. Единственный, кто упоминает о ней во второй половине II века, — это римский философ Цельс, непримиримый враг христиан.

А среди дошедших до нас христианских рассказов о Марии Магдалине самый ранний — «Слово на мироносиц» святителя Модеста, Патриарха Иерусалимского (VII век). Два века спустя этот текст (в кратком пересказе) был включен в «Библиотеку» святителя Фотия, Патриарха Константинопольского. О путешествии Марии в Рим там нет ни слова, зато рассказывается, что она была в услужении у Пресвятой Богородицы, а после Ее Успения отправилась в Ефес (крупный город в Малой Азии, ныне Турции), где большую христианскую общину возглавлял апостол Иоанн Богослов. Упоминается в этом «Слове» и о мученической кончине святой Марии: перед смертью ее пытали, и во время пыток она вдруг преобразилась, так что тело ее показалась мучителям как бы сверкающим кристаллом.

Сведения о служении и проповеди Марии Магдалины в Ефесе сохранились и в других византийских памятниках конца I — начала II тысячелетия по Р. Х. В ее кратком житии, вошедшем в состав синаксаря (Синаксарь — от греч. Συναξάριον, «сборник» — сборник выдержек из святоотеческих писаний и житий святых, которые раньше читались во время утреннего богослужения, после шестой песни канона) Константинопольской Церкви (конец Х века) говорится, что Мария Магдалина «преподобнически преставилась» в Ефесе и была погребена при входе в пещеру Семи Ефесских отроков (очевидно, еще до того, как произошло чудо с самими отроками, жившими и усопшими в III веке). Примерно за 100 лет до составления этого жития мощи святой равноапостольной Марии были перенесены по повелению византийского императора Льва VI Мудрого (866–912) из Ефеса в константинопольский монастырь праведного Лазаря. Впрочем, русский игумен Даниил, автор известного «Хождения» в Святую Землю (1106–1108), сообщал, что и в это время гробницу Марии Магдалины в Ефесе все еще почитали, и там даже сохранялась честная глава святой.

По сведениям Никифора Каллиста Ксанфопула (XIV век), благовестнические труды Марии Магдалины не ограничились Палестиной и Ефесом. Согласно этому византийскому историку, она прошла с проповедью всю Италию и Галлию (территорию, охватывающую север нынешней Италии, всю Францию и юго-запад Германии), побывала в Египте, Финикии, Сирии, Памфилии (южная провинция Малой Азии, ныне в составе Турции).

Еще позже, в XV–XVI веках, житие Марии Магдалины обрастает новыми подробностями. Возникает предание о том, что по возвращении из Рима в Иерусалим святая некоторое время трудилась вместе с апостолом Петром (и, возможно, даже присутствовала при его казни в Риме), а спустя 14 лет после Вознесения Христова стала помощницей апостола «от семидесяти» Максима. Однажды иудеи схватили Максима, Марию Магдалину и еще нескольких христиан, посадили их на неуправляемый корабль и предоставили на волю ветра и морских волн. Волны принесли судно к Массилии (ныне французский город Марсель), где местный правитель уверовал во Христа после того, как его жена по молитве Марии Магдалины забеременела. В Ефес, согласно этой версии жития, святая Мария отправилась уже в зрелом возрасте, предчувствуя скорую кончину.

Житие, составленное на Афоне, называет местом мученичества Марии Магдалины Палестину. Жестоким пыткам ее подвергли иудеи, но в момент наивысших страданий тело Марии засверкало как кристалл — тогда-то мучители, испугавшись, и посадили ее вместе с другими учениками и ученицами Христа в неуправляемую ладью и пустили в море.

Каким сведениям о Марии Магдалине точно не стоит доверять?

Уже в наше время широкую известность приобрела интерпретация евангельской истории, согласно которой Мария Магдалина была не просто верной спутницей Христа, но чуть ли не Его возлюбленной. Этот миф, растиражированный западным кинематографом и беллетристикой, родился еще в первые века христианской эры в среде гностиков — сектантов, толковавших все Евангелие исключительно в «сокровенном мистическом» духе. Гностические воззрения были весьма разные (часть гностиков вообще не верила во Христа как в Бога, при этом почти все они были уверены, что и человеком Он лишь казался), но некоторые моменты их объединяли. Прежде всего — мнение (отвергаемое Церковью), будто главной целью пришествия Господа Иисуса Христа на землю было передать ученикам некое «тайное», недоступное для непосвященного большинства людей знание (от греч.γνώσις — «знание» и происходит название «гностики»).

Некоторые из текстов, созданных гностиками, отводят Марии Магдалине особенную роль. В таких, например, апокрифах, как «Евангелие от Фомы», «Евангелие от Филиппа», «Премудрость Иисуса Христа», «Апокалипсис Иакова» (содержащие их папирусы были найдены в районе египетского селения Наг-Хаммади в 1945 г., датируются они началом IV века) Магдалина изображена не только как основная свидетельница Воскресения Христова, но и как Его любимая ученица, которую Спаситель выделяет среди остальных и избирает посредницей в передаче «тайного знания» прочим ученикам. Авторы этих текстов отдают ей даже первенство перед апостолами Петром и Иоанном и описывают ссоры между учениками и Марией, якобы соперничавшими за близость к Господу. Поверить в такое соперничество между апостолами, просвещенными Духом Святым и однажды уже получившими от Спасителя мягкий выговор за спор о том, кто из них больше (Мк 9:34–35 и другие аналогичные места у других евангелистов), решительно невозможно.

Особенно преуспели в подобных вольных трактовках евангельского сюжета авторы так называемых евангелий «от Филиппа» и «от Марии». В их изображении апостолы обращают претензии по поводу «избранничества» Марии Магдалины к Самому Спасителю: «Почему ты любишь ее более всех нас?» — и в ответ слышат от Него притчу о слепых, пребывающих во тьме. И снова, совершенно невозможно представить, чтобы Христос назвал «слепыми» собственных учеников, которых избрал как раз для того, чтобы нести свет Евангелия по всему миру: Вы — свет мира (Мф 5:14); Вам дано знать тайны Царствия Божия, а тем внешним все бывает в притчах; так что они своими глазами смотрят, и не видят; своими ушами слышат, и не разумеют (Мк 4:11).

Сама мысль о том, что у Христа могла быть «возлюбленная», могла родиться только в среде людей, не верующих в Него как в Бога. Немыслимо подозревать в каких-то внебрачных отношениях с женщиной Того, Кто всей Своей жизнью явил образец высочайшей нравственности и любви к Богу; Того, Кто учил не согрешать даже в мыслях: всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем (Мф 5:28). Но и брак, когда человек становится одной плотью с женой (Быт 2:24) и они уже всецело принадлежат друг другу, был бы для Сына Божия невозможен. Хотя Он не раз именует Себя «Женихом», но «обручиться» пришел со всеми верующими в Него, со всей Церковью, которую святой Иоанн Богослов называет в своем Откровении Новым Иерусалимом и Христовой Невестой (Откр 21:2, 3). Этот образ в Священном Писании — один из самых устойчивых: еще пророк Аггей называл грядущего Мессию Желаемым всеми народами (Агг 2:7), а апостол Павел призывал мужей любить своих жен так же, как и Христос возлюбил Церковь (Еф 5:25). Господь пришел «вступить в брак» со всеми верующими и явно не имел цели создавать обычную земную семью.

Но еще более сильный аргумент против подобных домыслов — полное молчание евангелистов на этот счет. Если бы имелись хоть какие-то основания предположить, что Мария Магдалина была для Христа больше чем просто верная ученица, то почему же никто из евангелистов об этом не обмолвился? Ведь женитьба у иудеев ни в коей мере не порицалась, наоборот, люди стремились вступать в брак и рожать детей!

Скажем еще раз: мифы об «особых» отношениях Христа с Марией Магдалиной стали распространяться только в XX веке. Ни в Древней Церкви, ни в Средние века, ни в Новое время, когда протестантские богословы пытались изучать Евангелия «научно» и «исторически», никто не принимал выдумки гностиков всерьез. И с тех пор не появилось ровным счетом никаких причин относиться к ним более серьезно.

На заставке: Эль Греко. Кающаяся Мария Магдалина. 1590

Источник