вакцина против чумы история создания
От чумных докторов до ковидоотрицателей: краткая история вакцинации от Средних веков до наших дней
Тамара Эйдельман
Весь мир живет в ожидании появления вакцины от коронавируса. Антипрививочники притихли, журналисты распространяют сенсации, вирусологи заперлись в лабораториях. Почти тысячу лет человечество прививанием борется с эпидемиями, и многое сегодня напоминает о легендарных временах Мэри Монтегю, Луи Пастера и Владимира Хавкина — малоизвестного в России врача, который стал легендой и официальным рыцарем Британской империи, вылечив от чумы и холеры миллионы людей. Историк Тамара Эйдельман напоминает о ключевых моментах в мировой истории борьбы с эпидемиями.
Первые вакцины: от древнего Китая до просвещенного Парижа
Эпидемии всегда вызывали ужас — что в древности, что сегодня. Они казались страшным наказанием, посланным людям богами, или единственным богом, — за грехи, святотатство, преступления. Кто-то бросался беспрерывно молиться или бичевать себя, кто-то искал богоотступников, из-за которых, конечно, все и началось. Еврейские погромы в XIV веке во время «Черной смерти» или рассуждения о том, что СПИД послан богом для наказания геев, — это, по сути дела, явления одного порядка. «Пусть с раннего утра стар и млад взывает к милости Божьей и молится о грехах и преступлениях, славя Господа нашего» — когда это было сказано, в XVI веке или сегодня? «Склонные к размышлению умы заметили, что прискорбным исключением во всей Франции стал Париж, город Революции, колыбель политических бурь, центр стольких пороков, театр стольких покушений», — это написала газета XIX века во время холеры или это сегодняшние рассуждения о том, что Covid-19 — наказание западному миру за материализм и безбожие? А нападения на врачей во время холерных бунтов XIX века или сегодняшние «ковидоотрицатели» — это тоже проявления одной тенденции – глубокого, буквально впитавшегося в души многих людей неверия в науку и медицину. А между тем врачи во все времена проявляли удивительное мужество и пытались спасать больных — пусть по мере сил, пусть, может быть, еще не зная, как это делать, но все равно Клятва Гиппократа соблюдалась многими. Две категории людей, пожалуй, больше всего погибавших во время Черной смерти, — это врачи и священники. И это понятно, ведь именно они каждый день вступали в тесный контакт с больными и умирающими. В XIV веке никто не представлял, как надо лечить чуму — страшная картинка «Чумного доктора» тому лишнее подтверждение. Жуткая маска, закрывающая лицо доктора, была создана потому, что разносчиками болезни считались дурные «флюиды», поэтому очень важно было подавить ядовитые запахи, отгородиться от них. В огромный нос «чумного доктора» были засунуты ароматные травы, которые, как предполагалось, должны были его защитить.
Две категории людей, больше всего погибавших во время Черной смерти, — это врачи и священники
А вот французский врач XIV века Ги де Шолиак действовал по-другому. Считается, что когда он сам заболел, то укрылся от людей (самоизоляция?), сам себе вскрывал чумные бубоны и прижигал их. И выжил! И потом так лечил других людей. А папа римский в благодарность за совет — общаться с людьми, только укрывшись за горящим пламенем — разрешил Шолиаку вскрывать тела умерших — так что он оказался еще одним из первых врачей, занимавшихся анатомией. Но как же хотелось во все времена придумать средство — не для того, чтобы лечить, а чтобы предупреждать болезни. Чего только для этого не делалось. Есть предположение, что в Х веке в Китае уже прививали от оспы. Впрочем, как написал один историк, «сведения о прививании оспы в Китае в Х веке интересно читать, но трудно проверить». А вот в XV веке в Китае уже додумались растирать оспенные струпья и вдыхать полученный таким образом пусть не очень аппетитный, но все-таки помогавший порошок. Позже придумали еще мочить вату в гное больного и вкладывать в нос здоровому или же надевать на здорового ребенка белье заболевшего. Тоже противновато, но действенно! А если вспомнить, сколько миллионов людей умирали или оставались изуродованными оспой, то ясно, что можно было и потерпеть.
Новое время: «дикие» восточные способы проникают на Запад
В XVIII веке эти восточные способы, долго казавшиеся европейским врачам совершенно дикими, все же стали постепенно проникать на Запад. Леди Мэри Монтегю, жена британского посла в Стамбуле, сама была изуродована оспой, а ее 20-летний брат умер от болезни. Оказавшись в Османской империи, она, к изумлению своему видела, что «оспа, которая столь губительна у нас, здесь совершенно безопасна». В Турции к этому времени уже давно прививали девочек в гареме султана, чтобы болезнь не обезобразила их, а из гарема прививки распространились и на людей попроще.
Леди Мэри Монтегю со своим сыном Эдвардом и мемориал Мэри Уортли Монтегю в Личфилде
Доктор Чарльз Мейтленд, по просьбе леди Мери, привил в Стамбуле ее сына, а потом, после возвращения в Англию, и дочь. Другие врачи возмущались столь «варварскими» действиями, но королевская семья заинтересовалась — три дочки Георга II болели оспой — болезнью, которая не знала классовых перегородок. Одна из его дочерей осталась на всю жизнь обезображенной. Все это вызывало желание попробовать привиться. Мейтленду «выделили» шестерых преступников, приговоренных к смертной казни, которым за участие в эксперименте была обещана свобода. Когда оказалось, что все шестеро живы и здоровы, королевские дети тоже получили прививки. Хочу поблагодарить Евгения Ройзмана, который недавно обратил мое внимание на то, что в России в такой же ситуации Екатерина II повела себя благороднее и отважнее. Она не стала экспериментировать ни на преступниках, ни на крепостных, а сразу приказала пересадить ей самой «оспенный материал», взятый из струпьев шестилетнего сына вахмистра Александра Маркова (позже в благодарность он получил дворянство и стал Марковым-Оспенным). Когда через неделю императрица пришла в себя от недомогания, вызванного прививкой, то приказала привить наследника, — а ее примеру, конечно же, последовало множество аристократов.
Екатерина II не стала экспериментировать ни на преступниках, ни на крепостных, а сразу приказала пересадить ей самой «оспенный материал»
В течение XVIII века мысль о том, что можно «слегка» заразить здорового человека, после чего он не заболеет «по-настоящему», постепенно распространялась все больше. Вольтер с восторгом писал об англичанах: «Обыкновенно в Европе говорят, что англичане сумасшедший и экзальтированный народ; сумасшедший, так как они своим детям прививают оспу, чтобы воспрепятствовать появлению её у них; экзальтированный, так как они с радостью сообщают своим детям эту ужасную болезнь с целью предупредить зло ещё неизвестное. Англичане же с своей стороны говорят: прочие европейцы — трусы и люди вырождающиеся: трусы потому, что они боятся причинить детям незначительную боль; выродившиеся люди потому, что подвергают своих детей опасности погибнуть от оспы». Но на самом деле идея приживалась и за пределами туманного Альбиона. Еще в XVII веке говорили, что в Копенгагене можно купить средство от оспы на базаре у предприимчивых домохозяек. Очевидно, они соскребали струпья у больных, которых было предостаточно. В 1721 году, когда за океаном, в Бостоне, разразилась эпидемия оспы (хотя жители колоний долго считали себя защищенными от этой болезни Старого Света), проповедник Коттон Мэзер, услышавший о прививках от своего раба (!), стал призывать всех прививаться. Его совету последовал только один доктор, который привил своего сына — и, очевидно, для проверки, еще двух рабов. У остальных докторов это вызвало возмущение. И не только у них — «антипрививочники» XVIII века бросили в дом Мэзера гранату. Но когда началась война за независимость, и оказалось, что в английской армии болеют меньше, чем в американской, то Вашингтон привил своих солдат.
Прививание американцев (1871). Изображение: Mary Evans Picture Library
Между тем в 1774 году все в той же Англии фермер Бенджамин Джести одним из первых придумал, что можно сделать прививку, использовав струпья коровьей оспы. Опасаясь общественного мнения, он увел жену и детей за две мили от дома — и там сделал им прививку. У жены рука на месте прививки воспалилась — и над Джести все смеялись. В результате он больше ничего не делал. Но через двадцать с лишним лет Эдвард Дженнер сделал прививку маленькому Джимми Фиппсу, сыну своего садовника, причём взял гной не из волдырей больных оспой коров, а соскреб частички с руки больной оспой доярки Сары Нелмс, которая заразилась оспой от коровы по имени Цветочек — Blossom. Оказалось, что и такой вариант действует. С Джимми ничего не произошло, через некоторое время его попытались заразить оспой, но он остался здоров. Дженнер провел эксперимент над 23 людьми, в том числе над своим 11-месячным сыном Робертом, а Джеймс Фиппс во взрослом возрасте получил от доктора в награду право бесплатно жить с женой и двумя детьми в принадлежавшем Дженнеру коттедже — по тем временам это был просто царский подарок. Фиппс дожил до 1853 года, оспой никогда не болел, и похоронили его в той же церкви в Беркли, где покоится Дженнер. А Дженнер в 1802 году получил за свои исследования и их пропаганду от британского парламента огромную награду — 10 тысяч фунтов, а в 1807 — еще 20 тысяч. Тут, правда, начались разговоры о том, что хотя бы часть награды полагается Джести — того вызвали в Лондон, он приехал (хотя и отказался, несмотря на уговоры жены, переодеться из «деревенской» одежды в «городскую»), рассказал о том, что когда-то делал. С ним прибыл его уже взрослый сын, который согласился, чтобы ему впрыснули человеческий оспенный материал, — это показало, что через много лет иммунитет от полученной в детстве прививки по-прежнему действует. Джести награда не досталась, но когда он умер, то жена, возмущенная такой несправедливостью, приказала выбить на могильном камне слова о его достижениях. Позже, хотя Англия находилась в состоянии войны с Францией, Наполеон, приказавший привить оспу всей армии, прислал Дженнеру медаль и даже по его просьбе освободил двух английских пленных. «Я ни в чем не мог отказать одному из величайших благодетелей человечества», — объяснил он. После популяризации открытия Дженнингса (или все-таки Джести?) метод легкого, неопасного, или не очень опасного заражения практиковали многие врачи и ученые.
Новейшие времена: Луи Пастер и Владимир Хавкин
«Прививки Хавкина подают надежды, но он в России непопулярен»
В одном из писем в 1897 году Чехов пишет Суворину: «Насчет чумы, придет ли она к нам, пока нельзя сказать ничего определенного. Некоторую надежду подают прививки Хавкина, но, к несчастью, Хавкин в России не популярен».
В другом письме, спустя два года: «Чума не очень страшна. Мы имеем уже прививки, оказавшиеся действенными, которыми мы, кстати сказать, обязаны русскому доктору Хавкину. В России это самый неизвестный человек, в Англии же его давно прозвали великим филантропом. Биография этого еврея, столь ненавистного индусам, которые его едва не убили, в самом деле замечательна. Итак, чума как болезнь не особенно страшна. Но она страшна как пугало, сильно действующее на воображение масс…»
Хавкин действительно выдающийся ученый-биолог, создатель первых вакцин против холеры и чумы, ученик Ильи Мечникова и Луи Пастера. Но и сейчас его имя в России мало кому что-то скажет.
Владимир Хавкин родился в 1860 году в Одессе. В 1884-м окончил в родном городе Новороссийский университет. Вскоре по рекомендации своего учителя Мечникова переехал в Европу, а в 1889-м стал сотрудником Пастеровского института в Париже. Хавкин занимался вопросами защиты человеческого организма от инфекционных заболеваний с помощью сывороток и вакцин. К 1892 году Владимир Хавкин создал первую эффективную вакцину против холеры. Сначала испытал ее на морских свинках, потом на себе.
После успешных испытаний Хавкин предложил вакцину России, но предложение отвергли из-за «революционной» репутации доктора. От вакцины отказались в Испании и Франции. В это время от чумы гибли люди во многих странах. Тяжелее всего положение было в Китае и Индии, где эпидемия уносила сотни тысяч жизней. Тогда Британская империя разрешила Хавкину испробовать вакцину в Индии, своей колонии.
Но доктора Хавкина с Памиром связывало другое обстоятельство. Во время первой поездки в Индию, им заинтересовалась местная полиция. Проверяла, не шпион ли. Дело было, когда Англия и Россия мерились силами в Центральной Азии.
В Одессе и Бердянске именем Владимира Хавкина названы улицы. В Израиле хранится архив ученого. Кроме медицинских статьей он писал о трудностях подоходного налога, примечание к сочинениям Бальзака. Учил санскрит, арабский, древнееврейский и голландский. В этом году исполнилось 160 лет со дня рождения ученого. Человека, спасшего жизни миллионам. Сегодня мир ждет последователей профессора Владимира Хавкина, которые защитят мир от новой эпидемии.
Автор выражает благодарность Александру Дуэлю, правнуку брата профессора Хавкина, и Давлату Худоназарову за помощь в подготовке материала.
2. Gatacre William Forbes, Sir. (1897). «Report on the bubonic plague in Bombay, 1896-97» Bombay: Times of India Steam Press. P. 14-15. Accessible on the internet at https://archive.org/.
3. Barbara J Hawgood (2007). «Waldemar Mordecai Haffkine, CIE (1860-1930): prophylactic vaccination against cholera and bubonic plague in British India» (PDF). Journal of Medical Biography. 15 (1) p. 9-19.
4. Давлат Худоназаров (2015). «Любимой темой его разговора была Россия и все русское. «. Наука и Религия [#668] c. 28-33.
5. Marina Sorokina (2013) «Between Faith and Reason: Waldemar Haffkine (1860-1930) in India» // Western Jews in India: From the Fifteenth Century to the Present / Ed. By Wenneth X. Robbins, Marvin Tokayer. Delhi: Manohar, P. 161-178.
6. The Memoirs of AGA KHAN WORLD ENOUGH AND TIME, New York, 1954. p. 38.
7. The correspondence between Haffkine and the Aga Khan is in the Manuscript Division of the Upsala University, Sweden.
8. РГВИА, Ф. 1396, оп. 2, д. 1492, стр. 136.
Война с «черной смертью»: от обороны к наступлению
В. С. Ганин, канд. мед. наук,
Иркутский научно-исследовательский противочумный институт Сибири и Дальнего Востока
«Наука и жизнь» №7, 2006
Прививка, спасшая человечество
Со времен первых эпидемий чумы врачи-практики спорили о том, можно заразиться чумой от больного или нет и если можно, то каким способом. Мнения высказывались противоречивые. С одной стороны, утверждалось, что прикосновение к больным и их вещам опасно. С другой стороны, близость к больным, нахождение на инфицированной территории считались безопасными. Ясного ответа не было, поскольку втирание гноя больного в кожу или ношение его одежды далеко не всегда приводило к заражению.
Многие врачи усматривали связь между чумой и малярией. Первый опыт по самозаражению чумой провел в городе Александрия в 1802 году английский врач А. Уайт. Он хотел доказать, что чума может вызвать приступ малярии. Уайт извлек гнойное содержимое бубона чумной больной и втер себе в левое бедро. Даже когда на его собственном бедре появился карбункул и лимфатические узлы начали увеличиваться, врач продолжал утверждать, что заболел малярией. Лишь на восьмой день, когда симптомы стали очевидными, он поставил себе диагноз чумы и был доставлен в госпиталь, где и скончался.
Сейчас понятно, что от человека к человеку чума передается в основном воздушно-капельным путем, поэтому больные, особенно легочной формой чумы, представляют огромную опасность для окружающих. Также возбудитель чумы может проникнуть в организм человека через кровь, кожу и слизистые оболочки. Хотя причина болезни долгое время оставалась невыясненной, врачи давно искали способы защиты страшного заболевания. Задолго до начала эры антибиотиков, с помощью которых сегодня чуму довольно успешно вылечивают, и вакцинопрофилактики они предлагали различные способы повышения устойчивости организма к чуме.
Трагически закончился эксперимент, проделанный в 1817 году австрийским врачом А. Розенфельдом. Он уверял, что снадобье, приготовленное из костного порошка и высушенных лимфатических желез, взятых из останков умерших от чумы, при приеме внутрь полностью защищает от болезни. В одном из госпиталей Константинополя Розенфельд заперся в палате с двадцатью больными чумой, предварительно приняв рекламируемый им препарат. Сначала все шло хорошо. Шесть недель, отведенные для проведения эксперимента, заканчивались, и исследователь уже собирался покинуть госпиталь, когда внезапно заболел бубонной формой чумы, от которой и скончался.
Эксперимент русского врача Данилы Самойловича закончился более успешно. Его коллега окурил ядовитыми порошками белье человека, умершего от чумы. После этой процедуры Самойлович надел белье на голое тело и носил его сутки. Самойлович справедливо считал, что «живое язвенное начало» (то есть, говоря современным языком, возбудитель чумы) должно погибнуть от окуривания. Опыт прошел успешно, Самойлович не заболел. Так наука за сто лет до открытия Иерсена получила косвенное подтверждение того, что возбудителем чумы является живой микроорганизм.
Поиски средств профилактики и лечения чумы продолжались. Первую лечебную противочумную сыворотку приготовил Иерсен. После инъекции сыворотки больным чума протекала в более легкой форме, число смертельных случаев снижалось. До открытия антибактериальных препаратов эта вакцина была главным терапевтическим средством в лечении чумы, но при наиболее тяжелой, легочной, форме заболевания она не помогала.
В 1893–1915 годы питомец Новороссийского университета Владимир Хавкин работал в Индии. В 1896 году в Бомбее он организовал лабораторию, в которой создал первую в мире убитую противочумную вакцину и опробовал ее на себе. Новая вакцина обладала как терапевтическим, так и профилактическим действием. После вакцинации заболеваемость снижалась в два раза, а смертность – в четыре. Прививки вакциной Хавкина получили в Индии широкое распространение. До 40-х годов ХХ столетия вакцина Хавкина оставалась в сущности единственным лекарством от чумы. В 1956 году исполнилось 60 лет с момента создания противочумной лаборатории (с 1925 года – Бактериологический институт имени Хавкина). Президент Индии Прасад в связи с этим отметил: «Мы в Индии премного обязаны доктору Владимиру Хавкину. Он помог Индии избавиться от эпидемий чумы и холеры».
В нашей стране разработка живых вакцин против чумы началась в 1934 году с получения в Ставропольском научно-исследовательском противочумном институте М.П. Покровской нового вакцинного штамма путем обработки культуры возбудителя чумы бактериофагами. После проверки вакцины на животных Покровская с сотрудником ввели себе подкожно по 500 миллионов микробов этой ослабленной культуры чумной палочки. Организм экспериментаторов резко среагировал на введение «инородных» микроорганизмом подъемом температуры, ухудшением общего состояния, проявлением реакции на месте введения. Однако через трое суток все симптомы болезни исчезли. Получив, таким образом, «путевку в жизнь», вакцина стала успешно применяться при ликвидации вспышки чумы в Монголии.
В это же время на островах Ява и Мадагаскар французские ученые Л. Оттен и Г. Жирар тоже вели работы по созданию живой вакцины. Жирару удалось выделить штамм чумного микроба, который спонтанно потерял вирулентность, то есть перестал быть опасным для человека. Вакцину на основе этого штамма ученый назвал инициалами погибшей на Мадагаскаре девочки, у которой он был выделен, – EV. Вакцина оказалась безвредной и высоко иммуногенной, поэтому штамм ЕV и по сей день используется для приготовления живой противочумной вакцины.
Новую вакцину против чумы создал научный сотрудник Иркутского научно-исследовательского противочумного института Сибири и Дальнего Востока В.П. Смирнов, участвовавший в ликвидации 24 локальных вспышек чумы за пределами нашей страны. На основании многочисленных опытов на лабораторных животных он подтвердил способность микроба чумы вызывать легочную форму болезни при заражении через конъюнктиву глаза. Эти эксперименты легли в основу разработки конъюнктивального и комбинированного (подкожно-конъюнктивального) методов вакцинации против чумы. Чтобы убедиться в эффективности предложенного им метода, Смирнов сделал себе инъекцию новой вакцины и одновременно инфицировал себя вирулентным штаммом наиболее опасной, легочной, формы чумы. Для чистоты эксперимента ученый категорически отказался от лечения. На 16-й день после самозаражения он покинул изолятор. По заключению врачебной комиссии Смирнов перенес кожно-бубонную форму чумы. Эксперты констатировали, что предложенные В.П. Смирновым методы вакцинации оказались эффективными. Впоследствии в Монгольской Народной Республике при ликвидации вспышки чумы этими методами было привито 115 333 человека, из которых заболели лишь двое.
Чума, холера и оспа: как массовая вакцинация остановила пандемии и спасла миллионы
Коронавирус разделил людей во всех смыслах: сперва физически, сделав невозможными встречи с глазу на глаз, а затем вдобавок разругал из-за вакцин. Прививки должны были оставить в прошлом пандемию, но они лишь прибавили слухов и споров. Такая ситуация замедляет массовую вакцинацию, а это, похоже, единственная возможность забыть о коронавирусе. Мы вспомнили несколько пандемий, которые удалось остановить либо существенно замедлить именно благодаря массовому проведению вакцинации.
Наугад против оспы
Официально первой вакциной считается прививка от натуральной оспы. Английский врач Эдвард Дженнер обратил внимание на странную закономерность: доярки на молочных фермах практически не болели оспой, в то время как в стране бушевала болезнь. Занявшись вопросом, он заметил, что доярки болели другим недугом, гораздо менее опасным для человека — коровьей оспой. Из симптомов — только следы на руках, в то время как при натуральной оспе вся кожа человека покрывается волдырями и оставляет шрамы, а иногда возможен и летальный исход.
Возникло предположение, что коровья оспа каким-то образом защищает от оспы натуральной. На самом деле некоторые народы догадывались о такой особенности и раньше. Были даже попытки создания вакцин, но эти эксперименты оказывались слишком рискованными: например, высушенную и растертую кожу с пузырьков больного человека втирали в рану здоровому в надежде получить иммунитет. Незнание точных дозировок и принципа работы иммунитета приводили к случаям, когда из-за таких вакцин здоровые люди заболевали оспой в тяжелой форме.
Именно Дженнер подошел к вопросу с научной стороны и разработал образец вакцины. Посчитав, что он достаточно уверен в своей теории, доктор решился на эксперимент, который в наши дни тяжело представить в силу медицинской этики. 14 мая 1796 года врач взял субстанцию из волдыря больной оспой Сары Нилмс, сделал надрез на руке восьмилетнего Джеймса Филлипса и втер субстанцию в рану мальчика. Несмотря на огромный риск, задумка сработала: у парня несколько дней было легкое недомогание, а затем он поправился. Мальчика пытались заразить натуральной оспой, но даже спустя годы у него не проявлялись симптомы.
Антипрививочник vs система
Через сто лет, в 1901 году, случилась вспышка оспы в Бостоне: примерно 1600 случаев заражений и 270 смертей — весьма серьезная цифра для города с населением примерно в полмиллиона человек. Власти Бостона и американского Кембриджа пошли на крайние меры. В инструкции для врачей прямо говорилось обходить каждый дом и предлагать прививку всем, кто не болеет. При отказе человека ждал арест на пятнадцать суток или штраф в пять долларов. Сумма кажется незначительной, но, с учетом инфляции, это почти 160 долларов на современные деньги.
Такой подход понравился не всем, что привело к появлению первых антипрививочников. Среди них был пастор Хеннинг Джейкобсон, которому в детстве уже делали вакцину от оспы. По его словам, прививка дала сильные побочные эффекты, и он стал опасаться вакцин. Когда врач пришел к семье Джейкобсона, тот отказался делать вакцину и себе, и своему сыну. После выписанного штрафа мужчина пошел судиться с властями штата Массачусетс.
Дело «Джейкобсон против Массачусетса» считается одним из важнейших в системе американского правосудия — на него ссылаются даже сейчас, во время споров о вакцинации от COVID-19.
Позиция Хеннинга Джейкобсона была простой: по его мнению, обязательная вакцинация нарушает личное право человека распоряжаться своим здоровьем и телом так, как он сам считает лучшим для себя. После двух месяцев рассмотрения дела судья Джон Харлан встал на сторону правительства. Суд постановил, что общество вправе защищать себя от болезни, точно как от военного вторжения, а общественная безопасность в некоторых случаях может нарушать право на личную свободу. Джейкобсону пришлось заплатить штраф, но решение суда отчасти привело к появлению «Американской лиги против прививок» — в 1908 году ее образовали промышленники Джон Питкерн и Чарльз Хиггинс. Лига добивалась отмены обязательной вакцинации и равноправия для школьников: учебные заведения в те годы отказывали в приеме детям без прививок. К слову, такое дело тоже дошло до суда: в 1922 году Верховный суд постановил, что школы в Сан-Антонио (штат Техас) имеют право не допускать к занятиям детей без прививок. В дальнейшем при рассмотрении похожих дел судьи будут обращаться именно к этому случаю.
Обязательная вакцинация от оспы не предотвратила очередные случаи заражения в США. На этот раз под ударом оказался Нью-Йорк: в 1947 году медики начали регистрировать новые случаи болезни, которая уже стала отходить в историю. Однако проблему удалось оперативно ликвидировать. Власти объявили тотальную вакцинацию: прививку должны были получить даже те, кому ее делали в детстве. Общество проявило себя ответственно: на тот момент врачи заработали большой авторитет, поэтому город с населением в шесть миллионов человек удалось вакцинировать менее чем за месяц. Результат впечатляет: вспышка закончилась на двенадцати случаях заражения и двух смертях. Спустя треть века, в 1980 году, Всемирная организация здравоохранения провозгласит натуральную оспу побежденной болезнью.
Две вакцины от одного ученого
Помимо оспы, есть по меньшей мере два других примера, когда эпидемии удавалось взять под контроль с помощью массовой вакцинации. Причем за обеими историями стоит один человек — эпидемиолог Вальдемар (Владимир) Хавкин украинского происхождения, который эмигрировал сперва в Швейцарию, а затем во Францию. Хавкин работал в научных институтах над вакцинами против нескольких смертельных заболеваний, и для испытания прививки против холеры он отправился в Индию — там в первой половине 1890-х годов был разгар болезни.
Возникла проблема: даже когда появились доказательства эффективности, индусы не доверяли новому для них методу защиты от болезни. К тому же Хавкин был мало того что чужаком, так еще и не являлся врачом. К тому же вакцина была двухкомпонентной, и вводить дозы нужно было с интервалом в неделю. Люди не придавали этому значения и просто не возвращались за второй вакциной.
Хавкин сработал на психологии: сам себе ввел вакцину на глазах большой толпы и стал работать с местными врачами, а не британцами. Народ поверил: люди из трущоб выстраивались в очереди, чтобы сделать прививку. В индийском штате Калькутта, где работал Хавкин, случаев заражения стало значительно меньше.
Пока в Индии был разгар холеры, Гонконг страдал от третьей пандемии чумы, начавшейся в 1894 году. Из местного порта моряки разносили болезнь по другим странам, и Индии вновь досталось. Эпидемия вспыхнула в 1896 году в густонаселенном Бомбее. На этот раз Хавкин поехал не по своей инициативе: власти попросили помощи у специалиста. Ученому выделили персональную лабораторию, и уже в начале января 1897 года был готов образец вакцины для человека. Как и в случае с прививкой от холеры, защиту от чумы Хавкин испытал на себе — причем ввел втрое большую дозу, чем планировал использовать для пациентов.
Первыми людьми, получившими вакцину от чумы, стали заключенные одной из тюрем Бомбея. Хавкин привил 147 добровольцев, еще 172 человека остались без вакцины. Среди непривитых выявили 12 случаев заражения и шесть смертей, среди привитых — два случая и ни одной смерти. Власти были впечатлены: Хавкину выделили хорошее жилье и создали все условия для работы, запросив наладить массовое производство вакцины в кратчайшие сроки. Эпидемию удалось взять под контроль и на этот раз.
Все шло хорошо пять лет, до марта 1902 года. В деревне индийского штата Пенджаб умерло 19 человек от столбняка после получения вакцины от чумы. Такое количество жертв не могло быть совпадением, и к Хавкину возникли вопросы. Оказалось, что врач ради ускоренного создания вакцины изменил метод стерилизации — вместо карболовой кислоты он перешел на нагрев. Такой способ уже два года использовали специалисты Пастеровского института во Франции, но особенности метода не знали английские ученые, которые и отвечали за производство вакцины против чумы. В результате одна из емкостей с вакциной оказалась заражена столбняком. Этот случай стоил Хавкину карьеры в Индии: его уволили из лаборатории и сняли с государственной службы. Тем не менее вакцина ученого осталась главным способом борьбы с чумой. В дальнейшем английские врачи добились профессиональной реабилитации Хавкина: по их версии, заражение емкости с вакциной случилось в Индии по ошибке одного из сотрудников медучреждения.
На данный момент оспа считается забытой болезнью — последний известный случай заражения относится к 1977 году. По данным ВОЗ, с 2010 по 2015 год зарегистрировано 3248 случаев чумы (из них 584 летальных), а холера, хоть и фиксируется более миллиона случаев ежегодно, в наши дни зачастую лечится.