сессионный музыкант что это

Что значит быть сессионным музыкантом?

Если вы ищете карьеру в музыке, которая позволила бы вам каждый день играть новые песни, встречаться со множеством людей, хорошо зарабатывать и в то же время не сталкиваться с папарацци — работа сессионного музыканта как раз для вас. Однако это подходит далеко не всем музыкантам. Эта работа требует полного погружения и мастерства, так что едва ли с той парой соло, которые вы заучивали месяцами, вы найдете себе место сессионного музыканта.

Как вы и сами, наверное, понимаете, участие в одной и той же музыкальной группе — это совершенно другое. Вы репетируете и выступаете с одними и теми же людьми и песнями. Здесь же можно за один день успеть записать поп-песню, а вечером сыграть рок-концерт.

Помимо самого собой разумеющегося опыта игры на инструменте, вы должны обладать еще кое-какими навыками и знаниями для того, чтобы стать сессионным музыкантом. Вот некоторые из них:

1. Знайте все возможности вашего инструмента

Очень здорово, если вы умеете сыграть любимое соло Сантаны и в то же время готовы исполнить хард-рок. Сессионный музыкант должен быть гибким и изобретательным. Ловкость в переходе от одного жанра к другому только поможет вам получить больше работы.

Постепенно обзаводитесь оборудованием (педали для гитары, пэтчи для клавиш) — необходимо иметь огромную палитру звучаний. Если вы не будете вылезать за рамки одного типа звучания, то потенциальные «работодатели» могут захотеть чего-то другого, а это значит — другого человека. Также неплохим бонусом является второй инструмент — это не только позволит зарабатывать больше, но и принесет неплохую репутацию.

Не забывайте о том, что множество сессий, например, для кино и телевидения, проходят в цейтноте. И вам необходимо идеально знать ноты, чтобы «зайдя с улицы» и взглянув на них, вы точно знали, что нужно делать. Однако и хорошие импровизационные навыки здесь тоже очень и очень полезны. Иногда у вас будет время прорепетировать перед сессией, а иногда нет. И если вам это время дают — обязательно пользуйтесь им, потому что причина того, что вам это время дали, всегда есть.

2. Наводите справки

Зачастую сессионным музыкантам приходится лишь раз встречать коллег во время записи. Лучше всего заранее узнавать о том, с кем вам придется работать. Позвонить заранее продюсеру и узнать, кто будет звукоинженером и с кем вам придется играть — хорошая идея. Вы будете подготовлены, и не придется «растапливать лёд». Также неплохо каждый раз узнавать, какое оборудование есть в студии, что вам пригодится, и что нужно будет иметь при себе. Сейчас это довольно просто — обычно студии выкладывают информацию о технике онлайн, но контрольный звонок все равно не помешает.

3. Будьте коммуникативны

Коммуникативность — то самое слово, которое больше подходит для унылых резюме. Но это качество, которое, помимо навыков игры, действительно не помешает музыканту. Вы можете быть лучшим в мире гитаристом, но если у вас репутация козла или аутиста, заполучить много интересной работы не получится. Кому-то общительность дана природой, а для кого-то разговаривать с людьми — огромный труд. И если вы относитесь ко второму типу, то лучше хорошо натренироваться.

Также не забывайте о дисциплине. Да, есть особенное «время художников», где иногда минуты сильно отличаются от того, что принято считать минутами у простых смертных. Но никогда, никогда не опаздывайте на сессии — это огромное неуважение ко всем остальным музыкантам и команде.

Имейте в виду, что быть сессионным музыкантом — это, прежде всего, помогать материализоваться чьему-то видению. Это не значит, что не нужно быть креативным, но всегда нужно знать, где остановиться — последнее слово всегда будет за продюсером или лидером проекта.

Один из самых главных признаков профессионализма — это умение принимать критику. Помните о том, что всё сказанное в студии, в большинстве случаев не имеет личной подоплёки — всё лишь для того, чтобы финальный результат получился хорошим. Если вы думаете, что сейчас сыграли идеальный дубль, а продюсер говорит, что вы даже не приблизились к тому, что нужно, не теряйте самообладания. Хрупкое эго может снизить ваши шансы на успех.

4. Изучайте индустрию

Это правило относится не только к сессионным музыкантам — каждый, кому нужен успех, должен быть в курсе того, как работает индустрия. Конечно, самое важное — мастерство, но также необходимо посвящать свое время тому, чтобы изучить аспекты работы индустрии. Знаете ли вы, как функционируют студии? Можно выучить некоторые термины звукозаписи, чтобы более уверенно общаться со звукоинженерами и помогать им в то время как они помогают вам. Если вы умеете общаться на этом языке, вы всегда будете в первых строчках тех, с кем хочется работать.

Кроме того, когда вы уверенно говорите о бизнес-стороне музыки, вас воспринимают как настоящего профессионала. Оплачивается в конкретном случае ваша работа или нет, всегда необходимо подписывать контракт. Любые роялти, проценты и гонорары должны быть оговорены заранее. Этого не нужно стесняться — любая работа должна оплачиваться (конечно, если речь не идет о ваших близких друзьях, веселье или благотворительности).

В то же время не бойтесь работать забесплатно, если вы только начинаете. Однако всегда нужно иметь четкое видение того, что именно вам может принести бесплатная работа — опыт и связи. Потому что время от времени такая деятельность не приносит ничего и лишь отнимает драгоценное время.

5. Рекламируйте себя

Разумеется, сарафанное радио работает сейчас как нельзя лучше, и слухи о хороших музыкантах распространяются очень быстро. Но все равно необходимо иметь портфолио онлайн: сайт с вашими треками и примерами работ, Facebook с новостями, YouTube с видео, где вы исполняете свою или чужую музыку. Кому-то идея рекламировать себя может показаться неприятной, но всегда можно найти способ делать это элегантно и ненавязчиво. Также, если вы только начинаете, необходимо разослать информацию о себе по всем продакшнам и студиям, которые вы только знаете. Большие и занятые студии обычно имеют свой пул музыкантов, с которыми они привыкли работать, но это не значит, что в какой-то момент им не понадобится молодая кровь. Пусть распространение информации о себе не принесет плодов немедленно, но впоследствии вы поймете, насколько это было полезно.

Источник

Routes to finance

Сессионный музыкант. Кто это и как им стать? (Декабрь 2021).

Сессионный музыкант приходит на борт, чтобы играть во время сеанса, либо в студии, либо на сцене, но не является постоянной частью группы. Они могут входить и играть на одной песне во время сеанса записи, или они могут присоединиться к группе для всего тура. Когда сессионный музыкант делает единовременный взнос во время записи, линии между сессионным музыкантом и группой достаточно ясны и отчетливы для всех участников.

Однако, когда группа гастролирует с сессионными музыкантами в турне в течение длительного периода, для этих линий легко размываться, если нет четкого соглашения.

Где найти сессионных музыкантов

Некоторые музыканты сеанса работают в студии и работают в основном в одном географическом месте. Многие из них являются независимыми подрядчиками, которые находят работу из уст в уста; иногда студия рекомендует им приходить к записи, или художники рекомендуют сессионных музыкантов, с которыми они работали с друзьями, и так далее. Сессионные музыканты работают в студиях, и они часто выходят на гастроли.

Раньше было довольно распространено для лейбла иметь реестр сессионных музыкантов в платежной ведомости, как само собой разумеющееся. В наши дни только крупные лейблы могут позволить себе удерживать сессионных музыкантов.

Как устраиваются сеансовые музыканты

Во многих странах установлены ставки вознаграждения, которые участники сеанса получают за студийную запись и живые выступления.

Эти ставки оплаты отличаются от страны к стране, и их можно узнать, связавшись с такими группами, как Союз музыкантов или Американская федерация музыкантов. Если нет официальных «установленных» ставок для вашего региона, безусловно, будет принятая «ставка», которую должен заплатить сессионный музыкант.

В обмен на эти установленные ставки оплаты, музыкант сессии отдает свои будущие права на записи. Это означает, что если сессионный музыкант играет на альбоме, который выходит платиновым, музыкант сессии не сможет вернуться к части прибыли от этой записи.

То же самое касается живого шоу. Сессионный музыкант получает оплаченную ставку, независимо от того, действительно ли шоу потеряло деньги для группы, или шоу было крупным создателем денег.

Соглашения и контракты для сессионных музыкантов

Есть редкие случаи, когда группы предлагают своим сессионным музыкантам будущий процент дохода от записей, на которых они принимали участие, особенно если группа не может позволить себе скорость сессионного музыканта, но эти сделки уходят много серой зоны для обеих сторон.

Иногда, если группа и сессионный музыкант ранее работали вместе, они будут разрабатывать соглашения в каждом конкретном случае. Такая договоренность должна быть введена только в том случае, если обе стороны хорошо знают друг друга и доверяют друг другу, но это может привести к длительной работе для сессионного музыканта и спокойствия для группы.Надежный сессионный музыкант может быть ключевой частью получения альбома вовремя и может стать спасателем на дороге, если потребуется замена последней минуты для участника группы.

Тем не менее, участникам группы и сессионным музыкантам будет выгодно иметь четкий контракт.

Право на участие в программе «Сессионный ссудный диспансер»

Вы имеете право на выписку по инвалидности за ваши студенческие ссуды? Узнайте, что делать, если вы не получили письмо от Департамента образования.

Что такое вознаграждение? Что такое виды вознаграждения?

Что такое кредитование? Что такое кредиторы?

Обсуждение типов кредиторов для бизнес-кредитов, а также то, как соответствовать требованиям вашего бизнес-кредита с правом кредитора.

Источник

Сессионный музыкант что это

Как обстоят дела с сессионными музыкантами в Украине в целом? Какие прогнозы, тенденции роста или наоборот упадка популярности этой профессии?

Анатолий Шмаргун: В Украине института сессионных музыкантов пока что нет. Это все самодеятельность и создается самодеятельным образом. Если ты пишешь с кем-то трек, то ты прекрасно понимаешь, что вам нужен барабанщик, гитарист и, возможно, еще кто-то.

Что ты делаешь в таком случае? Звонишь какому-то своему знакомому и пытаешься пробить нужного человека. В этом смысле института как такового нет, и не знаю, существует ли он где-нибудь вообще. Например, профсоюз сессионных барабанщиков Америки. Но при этом, любая уважающая студия в состоянии предоставлять такие услуги самостоятельно, как на Западе, так и у нас. Но у нас-то студий — раз-два и обчелся.

Хотя, опять же, благодаря всем тем технологиям, которые у нас имеются, ты можешь заказать себе барабанщика хоть из Америки. По большому счету, так вот и делаются сессионные работы. Выглядит это следующим образом: ты мне присылаешь mp3, задаешь определенный темп композиции, по возможности прикладываешь «рыбу» или просто говоришь, чтобы этот трек был похож на что-то уже существующее. Я же в свою очередь беру наушники, все это наигрываю в своей студии и отсылаю тебе на утверждение.

Сессионные музыканты зависимы от количества музыки, производимой в стране.

И таких услуг сейчас миллион. Но лично мне хочется общего командного духа, понимания ценности и желания того, что хотим получить в результате. Поэтому дистанционно — это в меньшей степени возможно и похоже на проституцию.

К тому же сессионные музыканты зависимы от количества музыки, производимой в стране. Если ее производится много, то соответственно этих услуг нужно больше. Все приходит с опытом и сейчас класс музыкантов, безусловно, повышается.

Николай Кистенев: Не много у нас хороших сессионных музыкантов, скажу вам честно. Умелые ребята все где-то сидят «на привязи» у звезд. Для меня качественный сессионный музыкант — это разносторонний трудяга, который любит свою работу и честно ее выполняет.

Но таких, к сожалению, не много. Казалось бы, учатся себе в КИМ им. Р. М. Глиэра, вот тебе все: YouTube, реалбуки, транскрайбы, любые ноты в распечатках. Мы в свое время от руки писали, чтобы играть, кстати. Да приди ты к педагогу, он тебе все расскажет и разжует. Не хотят! Поэтому и мало специалистов.

Сергей Савенко: Я не являюсь сессионным музыкантом, но хотел бы им быть. Потому что этот человек играет с различными командами и составами, а чем больше он играет, тем больше он обучается, становится разноплановым. Ему нужно очень быстро подстраиваться, что достаточно непросто. Это не обычный музыкант, который играет одну и ту же программу на протяжении пяти лет. Опять же, происходит больше общения, расширяется кругозор в плане музыки.

Мы пребываем в лучах славы, тратя свою жизнь, но при этом обрекаем себя на нищету.

Лида Тутуола: Стать полноценным музыкантом в нашей стране гораздо труднее и занимает больше времени, чем стать хирургом, потратив на это время с 4-летнего возраста и до двадцати с лишним. Одним словом, всю жизнь человек, лишая себя многого, растет до нужного уровня.

И я хочу, чтобы такие профессии как сессионный музыкант, бэк-вокалист и просто музыкант имели официальное подтверждение того, что они работают. Мы пребываем в лучах славы, тратя свою жизнь, но при этом обрекаем себя на нищету. Я это делаю, потому что я не могу жить по-другому и другого варианта у меня нет.

Среди сессионных музыкантов понятие «поиграть со всеми» имеет колоссальное значение в поисках связей. Это является неотъемлемым требованием в становлении музыкальной личности.

Н.К.: Совершенно верно. Надо ходить на джем-сейшны. Вот когда музыкант приезжает в столицу, куда надо в первую очередь идти за практикой? Почему я всех призываю играть джаз? Потому что, когда ты играешь стандарты, во-первых, ты развиваешься как музыкант, у тебя больше возможностей, ты хорошо умеешь читать с листа и разбираться в музыке, в партитуре.

Вот приехал я в Сербию, ничего не зная, пришел просто на джем, сыграл с людьми два-три стандарта и через два дня я очутился в хорошем квинтете.

Да и у нас не так уже и много клубов, где можно прийти и поиграть джаз. Ну и естественно такие крепкие ребята как Дмитрий «Бобин» Александров, тот же Денис Дудко, Валик Корниенко со мной бы тогда не возились, потому что я был только на стадии развития.

Поэтому я поехал в Сербию и если бы я не знал стандартов, то я бы не смог познакомиться с музыкантами и общаться с ними на музыкальном языке. Они бы тогда обо мне и не узнали. А так просто молча выходишь на сцену и играешь, что ты можешь. И если ты хороший парень, тебя обязательно кто-нибудь да заметит! У нас ведь все друг с другом общаются.

Л.Т.: Слава богу, и всем святым, но в моем случае, я могу себе позволить выбирать с кем играть. В украинском шоу-бизнесе ситуация такова, что выбор небольшой, и хорошо, что есть работа в принципе.

У вас очень большой опыт сессионной работы, что лично вам дало участие в различных музыкальных проектах как для музыканта и почему вы не стали той составляющей, которая определила бы вас как официального члена группы?

А.Ш.: Мое присутствие в Esthetic Education было очень странным, но я благодарен им за то, что они появились в моей жизни и разбили во мне этот дурацкий сессионно-джазовый подход к музыке. На тот момент я только джемил и занимался каверами.

Где-то мне даже казалось, что только такая музыка и есть, и только так она и происходит. Ничего подобного! В случае с Esthetic Education это был рифф, который кто-то начинал, и при чем, как мне кажется, чаще всего это был Дима Шуров. К нему подключались бас или барабаны, и прикладывалось «сейшинение» Луи Франка, которое могло быть на тарабарском языке.

И то, что я не стал частью их семьи, это, скорее всего моя вина, потому что мой предыдущий оркестрово-джазовый опыт учил меня несколько другим вещам. Я пришел на репетицию и у меня есть ровно два часа. Мы там чего-то сыграем и разойдемся. А быть членом семьи — это трудиться на ее благо. Это 24 часа совместной работы, совместные цели и музыкальные идеи, а также некая подобность в музыкальном плане.

Н.К.: Это в первую очередь очень ценный опыт. Я, допустим, до момента работы с Димой Шуровым не играл такой музыки никогда. И мне всегда было интересно понять то, что я не умею играть, вникнуть в сам процесс работы и творчества. И только тогда я начинаю что-то «копать», искать похожую музыку, кто, что делает в подобном стиле.

А что же касается моего участия в группе, то до какого-то момента я себя чувствовал как сессионщик. Но в прошлом году были накладки, концерт Pianoбoя в Москве совпадал с моим выступлением на джазовом фестивале во Львове, тогда и определилась моя роль в проекте. И я говорю Диме: «Может, придумаем какой-то компромисс». А он мне в ответ: «Нет, я тебя уже рассматриваю как цельную единицу. Я и для тебя тоже песни пишу, представляя, как ты играешь на инструменте».

Поэтому в этом проекте я навряд ли играю роль сессионного музыканта. Плюс в последнем альбоме Pianoбоя «Не прекращай мечтать» у меня было больше свободы для творческой мысли, что немаловажно.

Л.Т.: Опыт! Мне очень нравится работать с людьми, которые умеют учиться и слушать не всегда приятные отзывы. Например, в той же песне «Ведьма» студийной версии есть несколько музыкально-инструментальных партий, которые я услышала и предложила их развитие. Дима прислушался и они остались.

Мы всегда друг друга чему-то учим. И следует понимать, что наше постоянное присутствие в группе не зависит от музыки. Для меня нет грани, ты просто приходишь и играешь. Если тебе хорошо, ты работаешь долго, если тебе плохо, ты работаешь недолго. Вот и все.

Я считаю, что артист должен быть многогранен вплоть до того, что если во время концерта тебя спустят вниз на канате, ты должен уметь красиво спуститься. И если это будет хорошо и вкусно преподнесено, я, как бэк-вокалистка, исполню такой трюк.

Концерт — это не джем-сейшн и не может каждый отдельно взятый сессионный музыкант изгаляться в импровизациях, как ему захочется. Насколько правильный такой подход в построении выступления?

А.Ш.: Я абсолютно согласен с Шуровым, который говорил, что 90% концертной программы должно быть готово и отрепетировано. В какой-то степени это классический способ. Чайковский написал сонату, вот ноты и никакой скрипач не начнет «валить» то, что ему пришло в голову. Но вот эти 10% всегда переходят в эмоции.

И в Esthetic Education степень такой свободы, конечно же, была, при всем том, что они не давили на меня. И это было клево, потому что поставить в одни рамки весь концерт было бы не так интересно для самих музыкантов.

Кстати, сессионщики очень часто любят выпедриваться, показать свой класс, так сказать. И моя практика показывает, что очень часто достаточно 24 такта, чем «шмалять» в каждом втором какую-то сбивку или страшные синкопы.

Да, это круто, словно ковбои достают два пистолета, но к музыке это не имеет никакого отношения. А люди все это видят и слышат. Любой барабанщик-виртуоз, который устроит open-solo, заставит всех «раскрыть варежку», но на первые пять минут. А потом это все проходит.

Н.К.: Есть такое. Все зависит от настроения. Существует, конечно, конкретная структура песни, но главное не терять форму. Как правило, момент импровизации бывает на кодах. Но бывает и так, что кто-то что-то пропустил или наоборот кто-то что-то привнес и за ним пошла вся группа. Тогда и начинается некая «химия» на сцене.

Л.Т.: Я всегда за здравый смысл! Для меня очень важно, чтобы музыка в целом звучала рационально. Если я буду показывать все свои возможности в каждой песне, это будет нелогично. Мне Дима Шуров давал свободу, но при этом преследовал свои цели.

С какими трудностями вам приходилось сталкиваться во время работы в качестве сессионного музыканта?

А.Ш.: Трудности возникают у всех. Очень часто самая большая трудность появляется тогда, когда продюсер сам не знает, чего он хочет. Особенно меня тошнит, когда они говорят, чтоб «душа развернулась, а потом свернулась». Это очень тупо! Когда продюсер конкретно понимает, чего он хочет, он тебе сможет конкретно поставить задачу. А когда он и сам не знает, чего он хочет, то ничего хорошего из этого не получится.

Кстати, цинизм музыкантов заключается в том, что лично я не помню, с кем и сколько, и когда я кому что записывал. И как выясняется эта такая куча музыки, что, порой, ты пишешь ее, и сам не знаешь кому.

Л.Т.: Для мастера и профессионала нет никаких сложностей. Так же, как для пилота не составляет труда посадить самолет, так и я могу спеть без проблем для основного вокала.

Если же мы говорим об искусственно раскрученных артистах, то у них есть проблемы. Но, как правило, меня такие не приглашают. Меня зовут живые, работающие артисты, которые на сцене полноценно отрабатывают свои концерты.

Казалось бы, сложностей нет, а опасности есть. Труднее всего работать со звездами-мужчинами, потому что их поклонницы бывают разными. Особенно это касается молоденьких девочек, которые еще не совсем созрели.

Есть ли минусы в работе сессионных музыкантов?

Ты очень долго можешь работать на чье-то имя, тратить свое время, а в конечном итоге, если что-то не так пошло, тебя попросят уйти из группы.

Н.К.: Есть! Самый главный минус заключается в том, что ты очень долго можешь работать на чье-то имя, тратить свое время, а в конечном итоге, если что-то не так пошло, тебя попросят уйти из группы.

А музыкант, который за счет тебя стал популярным, играет себе дальше и у него все хорошо. Ты же остаешься у разбитого корыта и ни с чем. Это и есть один большой минус сессионных музыкантов.

Л.Т. Я предавала даже своих детей ради работы. Я предавала их, когда бросала больными с температурой и пневмонией, и ехала на гастроли. И не потому, что мне нужны были эти копейки, которые я заработаю на этих гастролях, а потому что я не могла подвести коллектив и ту звезду, за которую я отвечаю.

Это как мой питомец или воспитанник, которого я приручила и за которого я отвечаю. Поэтому я не могу себе позволить заболеть. Я пообещала Луи Франку, что я буду работать на его презентации, но я свалилась с жуткой пневмонией. И состояние мое было ужасное. Но я приходила на репетиции, мерзла и работала. Да, это последствия. Мы жертвуем своим здоровьем, семьей, детьми и личной жизнью. Поэтому очень тяжело дружить с музыкантами.

С.С.: Естественно есть. Это то, что ты не являешься составляющей частью команды и принадлежишь сам себе. Тебя берут на сезон либо откатать программу, а дальше — ты в свободном плаванье.

Работая с Сергеем Бабкиным, помимо музыки мы еще и дружим, что немаловажно. Мы общаемся в теплой, дружеской атмосфере, чего нет в сессионной работе. Сессионного музыканта попросили, заплатили деньги, и он идет себе дальше.

Насколько справедлива оценка сессионного музыканта по отношению к его предшественнику или, допустим, бывшему участнику группы?

А.Ш.: Переоценка происходит в любом случае при любой замене. Если слушатель сравнивает, значит, разница есть. И предыдущий музыкант что-то для этого сделал. Звук Джона Бонема стал классическим, как и звук Стива Гэдда. Скажем так, что с технической точки зрения в партиях Бонема нет ничего сверхъестественного, и если попросить студента или выпускника КИМ им. Р. М. Глиэра сыграть его партии, он их сыграет. Но Бонем все равно не получится.

Это нечто, что выходит за рамки нот и техники. Это чувство и есть та глубина, которая отличает сессионщика от обычного гитариста. Одна из причин кроется в системе образования и тех ценностях, которые нам дают на момент обучения. И вот как раз самодеятельные музыканты, которые этому не учатся, они эту ценность воспринимают ухом без нотных характеристик и глубже проникают в саму суть того, что они слышат. И, так или иначе, это воспитывает в них самих подобные чувства.

Л.Т.: Это абсолютно неправильно и музыкантам всегда неприятно, что их с кем-то сравнивают. Мне повезло в этом плане. Меня особо в этой стране не с кем сравнивать и раз перед вами сижу я, значит, это о чем-то говорит.

Мне очень нравится, когда артист умеет послушать и вычленить ту изюминку, которая ему необходима и использовать ее в своем творчестве. Ведь каждый музыкант несет нечто уникальное: свои умения, звук, инструмент, манеру или технику исполнения. Очень глупо, когда приглашают сессионного музыканта и пытаются его сломать, заставить его сделать то, что ему не свойственно.

Н.К.: Это зависит от самих людей в коллективе. У каждого ведь разное настроение и в большей степени все зависит от фронтмена. Допустим, в группе Pianoбoй до меня был басист, слабее меня. А тут Макс Малышев приводит меня, а я и с листа читаю, и стараюсь, и делаю, что надо, пытаюсь вникнуть, но уже подхожу к делу не с любительской стороны, как это было у моего предшественника, а с профессиональной.

Очень часто профессионального сессионщика путают с кабацким музыкантом. Как определить ту грань, которая разделяет эти понятия?

А.Ш.: Очень часто путают. И в этом вопросе большую роль играет материальная составляющая. Особенно, если музыкант приезжий. Существует такое мнение, что для практики неплохо играть в кабаках. И если ты нормальный музыкант, ты и там будешь играть нормально. Ничего подобного!

Мой опыт говорит о том, что нахождения в такого рода заведениях накладывает отпечаток, такую себе общемузыкальную безответственность. И это порождает отношение к музыкантам как к лабухам и попрошайкам. В артовых клубах, где есть хоть какая-то движуха, это проявляется в меньшей степени, но все равно присутствует.

Одни мои знакомые музыканты говорили, что некоторые коллективы играют каверы честно и интересно. Но то, что я слышал — это не интересно и не честно. И дело даже не в том, что кто-то там перепевает чье-то достояние, а в том, что они его «недопевают». Вот эта вот «шаровизна» и та обстановка, которая присутствует в кабаках и ресторанах еще больше усугубляет ситуацию. Таким вот образом, как играть в баре, вряд ли музыкант стал бы на сцене Дворца «Украина» или Дворца Спорта. Но в связи с тем, что в подобных заведениях он бывает чаще, чем во Дворце Спорта, это качество усиливается.

Н.К.: Я тоже играю в кабаках и не скрываю этого. Если у меня есть свободное время и платят хорошо, пойду, заработаю денег. Понятное дело, что не 300 гривен. Это тоже очень тонкая штука.

Есть очень много ребят, которые хорошо себя чувствуют в барах и пабах, но при этом они не умеют играть как сессионные музыканты. Я соглашусь с вами, что те музыканты, которые постоянно играют в кабаках утрачивают свое мастерство, их острота исполнения притупляется. Они уже ничего не могут сделать что-то от себя: играют чужую музыку, да играют. У них нет момента творческой свободы, потому что они узконаправленны.

Можно ли говорить о том, что сессионные музыканты однобокие и не становятся фронтменами потому, что кроме как чужого материала больше играть ничего не умеют?

Идеальный сессионный музыкант — это тот, кто с легкостью может выполнить поставленную задачу.

С.С.: Для меня сессионный музыкант — это универсальный солдат, который может сыграть все, что угодно. Импровизация — это не так уже и сложно. Легче импровизировать, чем сыграть то, что придумал кто-то другой. Всегда сложнее повторить чужую мысль. И я не знаю, насколько должен быть ограничен сессионный музыкант, если он не может сыграть свое. Как же он тогда будет чужое играть?

А.Ш.: Ты знаешь, я позволю себе сказать «да». Разумеется, что исключения всегда есть. Есть такая музыкальная стезя, которую я для себя определил как «солисты». Например, Маркус Миллер, Дейв Векл, Виктор Вутен и многие другие. И вот их музыкальная ценность находится внутри их самих.

Они являются главными действующими лицами, при том, что им не обязательно быть композиторами. А если вернуться к первой части вопроса, что сессионные музыканты однобокие в каком-то роде, то это, скорее всего, специфика профессии. При этом он более универсальный, надежный с профессиональной точки зрения.

Почему среди сессионных музыкантов не происходит глубокого музыкального погружения, я не знаю. Но как мне кажется, в этом профессиональная школа играет большую роль. Они взращивают будущих музыкантов на ценностях универсальности. А универсальность, как по мне, как раз и рассеивает внимание.

Н.К.: У меня была, кстати, такая проблема, когда я учился в консерватории: ноты поставили — играешь, ноты убрали — не играешь. И это длилось до того момента, пока я не начал возвращаться к гармонии. Я начал углубляться в джаз, а там разрешено то, что в классической гармонии запрещено. И только после этого появилось ощущение свободы.

Какими навыками должен обладать сессионный музыкант, чтобы соответствовать понятию «цена-качество»?

С.С.: Идеальный сессионный музыкант — это тот, кто с легкостью может выполнить поставленную задачу. Я встречал многих музыкантов с образованием, но которые не могут сыграть то, что их просят. Допустим, как у классиков проблема сыграть свинг, так у джазменов большая проблема сыграть ровно, не свингуя. Но совершенству нет предела.

Л.Т.: Голос — это душа и то, что мы слышим — это душа песни. И она не может быть искусственной и механической. Поэтому приходится пропускать все через себя для того, чтобы быть убедительной на сцене. Если ты певец, ты должен уметь петь. А если ты бэк-вокалист, ты должен петь разнообразно.

У меня ведь не всегда был такой диапазон и способности. Я не родилась с таким талантом, я не самородок. Это все приобретенные навыки и на выходе имеешь то, чему ты научился. Также очень важно, — а это часто упускается, — актерское мастерство. Это то, что дает любому артисту основание находиться на сцене, потому что просто петь со стеклянными глазами и механическими жестами недостаточно.

Н.К.: Для меня приличный сессионный музыкант — это в первую очередь человек, который умеет хорошо читать с листа партитуру, разбираться во многих стилях музыки, быть очень пунктуальным, тактичным, аккуратным и коммуникабельным. В этом плане на роль идеального сессионщика подходит Денис Дудко. Сейчас он играет в составе «Океан Ельзи», но когда-то же он был сессионщиком.

У нас очень много музыкантов, которые мегапрофессиональные, делают колоссальные импровизации, умеют играть быстро, но не уживаются в коллективах, либо чего-то не умеют и это определенно сужает их круг работы.

А.Ш.: Мой опыт, к сожалению, говорит в основном о том, что пока я себе толкового гитариста найти не могу. Если же все-таки создать образ желаемого, то, скорее всего, у него должны быть такие чувства и драйв как у Пети Чернявского, и знания теории как у выпускников консерватории Глиэра. Тогда бы это было самое оно.

Катерина Хотеева
Фото: Ирина Матвиюк, Евгения Люлько, Ольга Визави

Источник