Пугачев в темнице о чем говорится
«Пугачёв в темнице» (Анализ стихотворения, стиха)
Смысл данной песни под названием «Пугачёв в темнице» заключается в следующем: в песне рассказывается как Емельян молвил о своей судьбе, которая досталась ему за его удалые походы, распутную жизнь и за житье свободное.
Пугачёв, как известно, личность историческая, из этого можно сделать вывод, что песня была написана в конце XVIII века и исполнять её мог никто иной, как народ, заставший эти непростые времена.
Для русского народа Емельян Пугачёв никто иной, как герой, который думал о судьбе и благополучие простых людей. Песня о заточенном Пугачёве передаёт почтительное и уважительное отношение людей к своему спасителю, так как именно Емельян Пугачёв был надеждой этого народа, именно на него была возложена надежда крестьян на освобождение их от тяжелого рабского труда.
Послушав песню, душа испытывает чувство жалости и безысходности, а также полная безнадежность.
Песня, на мой взгляд, состоит из двух частей. Первая часть песни «Пугачёв в темнице» рассказывает о том, где находится Пугачёв, чем он занимается, о чем душа его тоскует. Вторая часть песни «Пугачёв в темнице» повествует о его рассуждениях и мыслях. Ходит Пугачёв по темнице, да размышляет за что же ему судьбу такую прочили.
В данной песне используются изобразительно-художественные средства выразительности речи; такие как: эпитеты: «леса тёмного», «садика зеленого»; слова с уменьшительно-ласкательными суффиксами: «не по тятеньке, не по мамяньке»; как и любая народная песня, песня «Пугачёв в темнице» наделен техническим параллелизмом: «выше леса выше темного, выше садика зеленого», «доставались мне кандалики, доставались мне тяжелые».
Я, послушав песню «Пугачёв в темнице», проявляю ничто иное, как сочувствие, жалость, скорбь к Емельяну Пугачёву и его ужасной судьбе. Песня дает возможность каждому читателю пережить те эмоции, что пережил лирический герой. Данная песня дает возможность погрузится в мысли и размышления героя, понять суть всего тог, что происходило в России во времена народного героя Емельяна Пугачёва.
Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.
Пугачев в темнице о чем говорится
Пугачёв в темнице. Ты звезда ли, да моя звёздочка. Русская народная песня.
 |
| Портрет Пугачёва, писанный с натуры масляными красками (надпись на портрете: «Подлинное изображение бунтовщика и обманщика Емельяна Пугачёва» |
Записана И. С. Зайцевым в 1935 г. от Е. В. Зайцевой в с. Сикияз-Тамак, Саткинского р-на (Челябинская обл.). Музыка записана А. Копосовым. Уральские песни для хорового и сольного изложения.
Название: Емельян Пугачев
жанр: драма, биография, история
Год: 1978
Производство: Мосфильм, СССР
Режиссёр: Алексей Салтыков
Сценарий: Эдуард Володарский
Оператор: Игорь Черных
Монтаж: Нина Васильева
Композитор: Андрей Эшпай
Художник: Стален Волков
Актёры: Борис Кудрявцев, Петр Глебов, Ольга Прохорова, Борис Куликов, К. Захарченко, Владимир Шакало, Тамара Семина, В. Дворжецкий, Евгений Матвеев, Салават Киреев, Вия Артмане, Ю. Ильянов, Виктор Павлов, Борис Галкин, Григоре Григориу, Федор Одиноков
1 серия
2 серия
Грозные события последней в истории России крестьянской войны, охватившей необозримые просторы страны в царствование Екатерины II, поразили воображение и современников, и потомства. И, естественно, взоры всех привлекал к себе образ ее предводителя Емельяна Ивановича Пугачева.
Емельян Иванович Пугачев родился на Дону в «доме деда своего» в станице Зимовейской, в той самой Зимовейской, где за сто лет до него родился другой вождь мятежного крестьянства Степан Тимофеевич Разин. Зимовейская станица считалась еще в XIX в. «малороссийской», что свидетельствовало о наличии среди ее обитателей немалого числа переселенцев с Украины, а переходы на Дон с Днепра «повелись у нас исстари». Возможно, что и семья Пугачевых была украинского происхождения. Деда Емельяна Ивановича звали Михаила Пугач, а «пугач» по-украински означает «филин».
Год рождения Пугачева можно установить только со слов его самого. На допросах, учиненных ему в 1774 г. в Яицком городке и в Москве, он говорил, что «от роду» ему 32 года, что «считает себе тридцать третий год». Следовательно, Емельян Иванович Пугачев родился в 1742 г.
Семья Пугачева жила в Зимовейской станице давно. Казаками были и отец его, Иван Михайлович, и дед Михаило, прозвище которого Пугач обусловило их фамилию Пугачевы.
Мать Пугачева, Анна Михайловна, также была донской казачкой. Емельян был младшим сыном. Старший сын Дементий рано женился и отделился от отца. Кстати заметим, что Дементий Иванович Пугачев «в злодействе его участия не имел и служил во время Турецкой войны порядочно с должной верностью», за что был освобожден от присмотра, награжден 100 рублями с приказанием впредь именоваться «Дементием Ивановым».
Вышли замуж и ушли из дома и дочери Ивана Михайловича Ульяна и Федосья.
Впоследствии имя графа Захара Чернышева будет носить пугачевский полковник яицкий казак Иван Никифорович Зарубин-Чика.
Шла Семилетняя война. Русская армия сражалась против прусских войск «скоропалительного короля» Фридриха II.
В 1762 г. Пугачев вернулся в Зимовейскую станицу, где и прожил около полутора лет. В это время у него родился сын Трофим.
В 1764 г. в составе казачьей команды он был отправлен в Польшу, где в Белоруссии, входившей тогда в состав Польши, скрывались русские староверы, вынужденные покинуть родину вследствие преследований церковных властей и правительства. Из Польши Пугачев вернулся домой, где прожил четыре года, иногда направляясь куда-либо в составе казачьих «партий».
Пугачев стремится уйти от пут, которыми Петербург связывал вольнолюбивых сынов Тихого Дона, найти тот обетованный край, где простой казак мог бы жить свободно и безбедно. И вот январь 1772 г. застает его на Тереке в станице Ищерской. На Тереке жило немало переведенных сюда донских казаков, получавших меньшее жалованье, чем коренные терцы. Казаки волновались. На сходе нескольких станиц казаки-новоселы избрали Пугачева ходатаем по своим делам перед Государственной военной коллегией. По дороге, в Моздоке, он был арестован, но, сумев привлечь на свою сторону караульного солдата, бежал и в скором времени оказался в Зимовейской. Арестованный и взятый на поруки казаком Худяковым, Пугачев снова бежал. Так Пугачев становится для властей фигурой одиозной, бунтарем и беглецом, человеком опасным, за связь с которым следовало строго наказывать. И вот Пугачев на Украине среди старообрядцев и, наконец, в Белоруссии, в Ветке. Здесь он пробыл недолго, всего неделю. Недалеко от Ветки, на Добрянском форпосте, царские власти организовали прием возвращающихся в Россию беглых, привлеченных указами Екатерины II. Пугачев явился к коменданту Добрянского форпоста, назвался своим именем, но указал, что он уроженец Польши.
Вместе с другим «выходцем» беглым солдатом А. С. Логачевым его направили в карантин. На Добрянском форпосте у Пугачева родилась мысль объявить себя Петром III. Еще до бегства в Ветку Пугачев узнал, что Яик «помутился» и казаки «бунтовали и убили генерала». Слух о волнении яицкого казачества он не оставил без внимания.
Но почему ему пришла в голову мысль выступить не под своим именем, а под именем императора Петра III?
Как только классовая борьба в России стала выливаться в грандиозные крестьянские войны, их руководители выступали от имени царя. Болотников называл себя «большим воеводой» царя Дмитрия Ивановича, под именем которого действовали самозванцы, являвшиеся ставленниками польских панов. Разин выступал от имени царевича Алексея Алексеевича.
* (К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, изд. 2, т. 18, стр. 547.)
На первых допросах, желая отвести от себя обвинение в инициативе взятия на себя имени покойного императора, Пугачев называл имена купца Кожевникова, солдата Логачева, казака Долотина, Коровки и др., указывая, что они якобы заметили в нем сходство с Петром III и посоветовали взять его имя. Затем Пугачев отказался от этих показаний, заявляя, что на всех этих людей он «показал ложно».
Учитывая склонность к фантазированию и живое воображение Пугачева, его стремление отличиться, вряд ли можно сомневаться в том, что идея самозванства ему не была подсказана кем-либо со стороны, а возникла у него на Добрянском форпосте. Впоследствии на очной ставке с Логачёвым Пугачев подтвердил, что последний «никакого моего злого умысла не знал». «Злым умыслом» и была идея самозванства, завладевшая Пугачевым.
Было время, когда Пугачев выдавал себя за крестника Петра Великого. Но тогда это вызывало лишь смех. Придет пора, и, взяв имя внука Петра I, «рожак» Зимовейской станицы Емельян Пугачев вызовет на лицах дворян не усмешку, а ужас.
Пугачев все больше убеждался, что на Яике «скорей, чем в другом месте, его признают и помогут».
Тяжелые времена переживало яицкое казачество. Все обременительней становилась казацкая служба, все больше утверждалось «регулярство», угрожавшее превратить вольных казаков в солдат регулярной армии, все сильней ощущалось хозяйничанье казацкой старшины, все трудней становилось жить. И простые казаки, казаки «войсковой руки», стали «непослушной стороной». Обострялись классовые противоречия на Седом Яике. В январе 1772 г. здесь вспыхнуло восстание. Генерал Траубенберг приказал открыть артиллерийский огонь по казакам «войсковой руки». Это стоило жизни ему, атаману Тамбовцеву и другим старшинам «послушной стороны». Несколько месяцев в Яицком городке хозяином были казаки «непослушной стороны», но, разбитые у Ембулатовки войсками генерала Фреймана, вынуждены были отступить. В Яицкий городок вошли правительственные войска. Началась расправа. Войсковой круг был упразднен. Шли аресты. Не только тюрьмы, но и гостиные дворы были переполнены заключенными казаками. Казаки разбегались по степным хуторам. Яицкий городок пустел.
Беседа с Филаретом подтолкнула Пугачева. Он решил действовать.
Пугачев направился в Яицкий городок. Недоезжая 60 верст до Яицкого городка, Пугачев остановился на умете (постоялом дворе) пахотного солдата Степана Оболяева, по прозвищу Еремина Курица. Пугачев выдавал себя за купца. Его интересовало, как живут яицкие казаки. Оболяев нарисовал мрачную картину. Пугачев спросил, не пойдут ли за ним яицкие казаки к некрасовцам на Кубань? Получив утвердительный ответ, он попросил познакомить его с казаками. Вскоре на умет пришли казаки братья Закладновы. Они сказали Пугачеву, что яицкие казаки собираются «всем войском бежать в Астрабад», в Персию. Закладновы охотно откликнулись на предложение Пугачева уйти на Кубань. Решили держать все в секрете.
Так Пугачев впервые назвал себя императором. На вопрос изумленного Пьянова, как же спасся «государь», Пугачев ответил, что его спасла гвардия, взяв «под караул, а капитан Маслов отпустил».
Пьянов поговорил «с хорошими людьми». Решили подождать до рождества, когда казаки соберутся на багренье (лов рыбы). Тогда они и «примут» Пугачева. Пугачев отправился в обратный путь. В Малыкове, по доносу Филиппова, он был схвачен. Его обвинили в намерении увести яицких казаков на Кубань. Пугачев категорически отрицал свою вину, заявляя, что он только рассказывал о том, как некогда увел на Кубань донских казаков Игнат Некрасов. Из Малыковки Пугачева отправили в Симбирск, оттуда в Казань, где в январе 1773 г. заключили в тюремные «покои». Пугачеву удалось установить связь с купцом-старообрядцем Василием Щелоковым, которого ему рекомендовал Филарет. Щелоков навестил Пугачева. Зная приверженность к «старой вере» своего будущего покровителя, Пугачев сказал ему, что сидит в тюрьме «по поклепному делу да за крест и бороду» и просил заступничества. Щелоков обещал помочь ревнителю «старой веры» из донских казаков, но особой активности не проявил. Вскоре Пугачев заболел, и, по его просьбе, с него сняли ручные кандалы и заменили тяжелые ножные кандалы легкими. Во второй половине марта Пугачева в сопровождении солдата отпускали бродить по городу «для прошения милостыни». Потом колодников стали посылать работать на Арское поле.
У Пугачева возникла мысль о побеге. Она укрепилась в нем при виде колодника, наказанного кнутом. Ею он поделился с колодником Дружининым. Тот согласился. В трезвом, спокойном, сдержанном, смиренном колоднике, пострадавшем за «крест и бороду», вряд ли кто мог увидеть будущего вождя крестьянской войны. И меньше всего думал о будущем заключенного в «черной тюрьме» беглого донского казака казанский губернатор Яков Ларионович фон Брандт. Это видно из того, что только 21 марта он удосужился написать о Пугачеве в Сенат. В своем письме Брандт расценивал разговоры Пугачева с Филипповым о своих планах в отношении яицкого казачества как пьяную болтовню невежественного казака и считал возможным наказать его кнутом и отправить на постоянное жительство в Сибирь.
О бегстве Пугачева Брандт не торопился сообщить в Петербург, но, когда письмо все же пришло в столицу, на этот раз в Петербурге лучше, чем в Казани, поняли, какую опасность существующему строю несет «рожак» Зимовейской станицы беглый донской казак Емельян Иванович Пугачев.
Пугачев приехал на Таловый умет в кибитке, запряженной парой лошадей. «Платье на нем было крестьянское, кафтан сермяжный, кушак верблюжий, шляпа распущенная, рубашка крестьянская, холстинная, у которой ворот вышит был шелком, наподобие как у верховых мужиков, на ногах коты и чулки шерстяные белые».
Кто поднесет факел?
У Пугачева нашлось достаточно мужества, смелости и разума для того, чтобы поднять и возглавить восстание.
* * *
Пребывание Пугачева на Таловом умете у Оболяева и посещение им Пьянова не остались без последствий для Яицкого городка. Таясь, «с опаской» казаки передавали друг другу вести, что «государь был у Пьянова в доме». О слухах, будораживших казаков, знали и власти. Вельможный Петербург нервничал. По указу I Военной коллегии, Рейнсдорп разыскивал Пугачева, а комендант Яицкого городка И. Д. Симонов выслал для поимки опасного «утеклеца» «пристойные команды».
Первые пугачевцы действовали быстро, решительно, энергично. Пугачеву везли знамена, одежду, направляли казаков. Все стремились «подправить сизому орлу крылья». Казаков, согласных «принять» Пугачева, становилось все больше и больше. «Старики» из «войсковой стороны» разрабатывали план выступления Пугачева, когда все «пойдут на плавную» (лов рыбы). Но и власти не дремали. К хутору Кожевниковых, где не так давно жил Пугачев, спешил отряд правительственных войск. Пугачев узнал об этом.
В ночь на 16 сентября прибыли на хутор Толкачевых. Здесь утром с речью перед казаками выступил Пугачев. Он призывал казаков послужить ему верой и правдой, жаловал их реками и травами, денежным жалованьем, хлебом, свинцом, порохом и обещал «вольность восстановить» и обеспечить всем «благоденствие».
Пугачев приказал Почиталину прочесть вновь манифест. Все слушали «весьма прилежно».
Пугачев спросил: «Што, хорошо-ль?». Казаки хором ответили, что хорошо, и обещали служить верно.
Утром 17 сентября на хутор Толкачевых собралось человек шестьдесят казаков, калмыков и татар. Снова зачитывали манифест. Этот манифест, помеченный 17 сентября 1773 г., дошел до нас. «Император Петр Федорович» жаловал казаков, калмыков и татар рекой Яиком, землей, травами и всяким «жалованьем». В этот же день войско Пугачева двинулось на Яицкий городок.
Началась крестьянская война.
Смелость Пугачева, его ум, стремительность, находчивость и энергия завоевали сердца всех, кто стремился сбросить с себя гнет крепостничества. Вот почему народ поддержал недавнего простого донского казака, а теперь «императора Петра Федоровича».
Пугачев стремился избежать кровопролития. Казак Петр Боков повез его манифест, но офицеры отказались прочитать манифест казакам. Тогда казаки стали переходить на сторону Пугачева.
Так, уже в Илецком городке Пугачев заговорил о тех самых «крестьянских выгодах», которые привлекут на его сторону всю «чернь бедную», а о ней он никогда не забывал. Пока что Пугачев компенсировал дворянство жалованьем, но наступит время и он призовет крестьянство «ловить, казнить и вешать» дворян.
Из Илецкого городка пугачевцы двинулись дальше. Взяли Разсыпную, Нижне-Озерную и Татищеву крепости, где захватили большое количество амуниции, провианта, соли, пороха, ядер и 13 пушек. В Татищевой Пугачев пробыл три дня.
30 сентября Пугачев вступил в Чернореченскую крепость. От Чернореченской до Оренбурга оставалось всего 28 верст. Город не был готов к обороне, но Пугачев этого не знал, и, получив неправильную информацию, он действовал под Оренбургом осторожнее, чем это было с другими, взятыми им крепостями, да и Оренбург не походил на эти крепости. Поэтому Пугачев принял предложение татар Сеитовской слободы, или Каргалы, прибыть к ним. В многолюдную Каргалу Пугачев вступил 1 октября. Богатые жители ее бежали в Оренбург, но остальные татары приняли Пугачева «с честью». На обширной площади слободы расстелили ковер и поставили кресло, долженствующее изображать царский престол. Двое татар поддерживали Пугачева под руки, а все остальные, пока он не сел в кресло, пали ниц. 2 октября Пугачев вступил в казачий Сакмарский городок, где ему устроили такую же торжественную встречу, как и в Сеитовской слободе.
Пугачевские манифесты распространялись на русском, арабском, татарском и «турецком» (тюрки) языках. Десятки и сотни «распространителей» пугачевских воззваний делали свое дело на обширной территории от яицких степей и побережья Каспия до Башкирии, от Зауралья до Волги. Манифесты и указы Пугачева, представляющие собой «удивительный образец народного красноречия» (А. С. Пушкин), затрагивали в душе разных элементов населения «самую чувствительную струнку» (В. И. Семевский). Между тем власти Оренбурга лихорадочно готовились к обороне города.
Первые отряды пугачевцев появились у самого Оренбурга 3 октября. К вечеру 5 октября войско восставших подошло к Оренбургу. Чтобы создать впечатление огромной численности своего войска, Пугачев приказал растянуться в одну шеренгу. Началась осада Оренбурга.
Почему на первом этапе крестьянской войны (сентябрь 1773- март 1774 гг.) Пугачев сосредоточил свою Главную армию под Оренбургом? Какое место занимал Оренбург в его планах?
В тот год суровая зима с сильными морозами началась рано, в середине октября. 18 октября Пугачев приказал перенести лагерь между Бердой и Маячной горой, в пяти верстах от города, разместиться по домам и сараям и вырыть землянки. Он понимал, что осада Оренбурга может затянуться надолго.
22 октября восставшие подвергли город ожесточенному артиллерийскому обстрелу, но вызвать пожар, который должен был послужить сигналом к штурму, не удалось. 2 ноября пугачевцы ринулись на стены Оренбурга, ворвались на вал, но были отброшены метким огнем егерей и штыковой атакой.
В ярости Екатерина II приказала жену и детей Пугачева, бродивших «меж двор» «по бедности», схватить и отправить в тюрьму в Казань. Дом Пугачева, купленный одним казаком, разобранный и перевезенный, был доставлен на старое место и сожжен вместе с плетнем и садом. Место, где стоял дом Пугачева, окопали рвом «для оставления на вечные времена без поселения».
Государственная военная коллегия, Походная канцелярия, Главное войско вносили в крестьянскую войну, возглавленную Пугачевым, известные элементы организованности. Так выглядела пугачевская Берда.
22 марта в бою с войсками генерала Голицына под Татищевой крепостью Пугачев был разбит. Потери восставших были очень велики. В плен попали видные соратники Пугачева: Хлопуша, Подуров, Мясников, Почиталин, Толкачевы и др. Под Уфой потерпел поражение и попал в плен Иван Зарубин-Чика.
Но восстание нарастало. 18 июня Пугачев подошел к Осе. В его лагерь явился старик-гвардеец, знавший в лицо Петра III и желавший убедиться в подлинности «императора». Пугачев решился на опасный шаг. Одетый в простое казачье платье, он стал в строй. Пугачев пристально смотрел на шагавшего вдоль строя старика: «Што, старик? Узнал ли ты меня?». Старик смутился. Пугачев продолжал: «Смотри, дедушка, хорошенько, узнавай, коли помнишь!». Гвардеец долго вглядывался в черты лица Пугачева и, наконец, произнес: «Мне де кажется, что вы походите на государя». «Ну, так смотри же, дедушка, поди, скажи своим-то, чтоб не противились мне. «. Старик так и поступил, и 21 июня Оса сдалась без боя «императору». Дорога на Казань была открыта. Отсюда, из Казани Пугачев собирался «пройти в Москву и там воцариться и овладеть всем Российским государством». 12 июля восставшие штурмом овладели Казанью. Только в Казанском кремле отстреливался гарнизон и запершиеся в нем дворяне и чиновники. На одной из улиц Казани, среди выпущенных из тюрьмы колодников, Пугачев встретил свою семью: жену Софью и детей: Трофима, Аграфену и Христину. Трофим крикнул: «Матушка, смотри, батюшка ездит!». Пугачев приказал посадить их в телегу, а казакам заявил, что это семья его друга, казака Пугачева, замученного в тюрьме. В тот момент, когда, казалось бы, вот-вот должен был пасть горящий, обстреливаемый пугачевскими пушками Казанский кремль, Пугачев получил известие о приближении войск Михельсона. В ожесточенных боях с Михельсоном Пугачев был вновь разбит и, потеряв пушки, знамена, зарядные ящики и пр., бежал вверх по течению Волги.
Начался третий, последний этап крестьянской войны.
«Пугачев бежал, но бегство его казалось нашествием» (А. С. Пушкин). 18 июля остатки Главной армии переправились через Волгу. Теперь в войске «Третьего императора» оставалось мало горнозаводских и прочих «работных людей» и «заводских мужиков», еще меньше башкир и калмыков. Только яицкие, илецкие и прочие казаки составляли по-прежнему ядро Главной армии и занимали в ней командные должности. Идя через крестьянский край, на правобережной Волге войско Пугачева пополнялось за счет крестьян: русских, татарских, чувашских, мордовских, кое-как вооруженных и совсем не знавших военного дела. На смену полкам Главной армии первого периода крестьянской войны приходили крестьянские отряды бесчисленных «пугачей». Кроме того, преследуемый по пятам регулярными войсками, Пугачев шел так стремительно, что вскоре он должен был отказать в приеме в войско всем пешим, а об организации войска нечего было и думать.
К чему же стремился восставший трудовой люд? О чем мечтало мятежное крестьянство? К чему призывал вождь мятежных крестьян Емельян Иванович Пугачев?
* (В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 25, стр. 93.)
Лозунги крестьянской войны свидетельствуют о том, что «»стихийный элемент» представляет из себя, в сущности, не что иное, как зачаточную форму сознательности. И примитивные бунты выражали уже собой некоторое пробуждение сознательности. «.*
* (Там же, т. 6, стр. 29-30.)
Пугачев был превосходным артиллеристом. По свидетельству пугачевцев, он лучше всех знал и «как в порядке артиллерию содержать», и как «правильно палить из пушек». Он очень часто сам наводил орудия на цель и «указывал всегда сам канонерам».
В холодную, суровую снежную зиму 1773/74 г. Пугачев распорядился поставить орудия на сани или лафеты с полозьями, что сделало его артиллерию очень подвижной. Там, где тяжелые пушки регулярной армии увязали в снегу колесами своих лафетов, пугачевская артиллерия проходила. Когда наступила весна, он позаботился об изготовлении летних лафетов на колесах.
Канонирами выступали яицкие казаки, солдаты и заводские рабочие. Они же ремонтировали орудия и лафеты. Пугачевцы владели искусством навесной стрельбы. При обороне артиллеристы повстанческого войска использовали мешки с песком, устраивали снежные валы, укрепляли подступы рогатками, укрывали орудия в лощинах, использовали маскировку. На поле боя быстро и умело маневрировали, меняли огневые позиции и стреляли «не так как бы от мужиков ожидать должно было». Пугачев показал себя хорошим минером. По его указанию, производились подкопы и закладывались мины при осаде Яицкого городка.
Лихой казак Пугачев великолепно владел ружьем, саблей, пикой. На постоянно устраиваемых в Берде учениях и соревнованиях в стрельбе и скачках он на всем скаку на предельном расстоянии пробивал пулей из ружья набитую сеном кольчугу или попадал в шапку, поднятую на пике.
Не случайно, отправляя в подарок Денису Давыдову свою «Историю Пугачевского бунта», Пушкин писал знаменитому поэту-партизану, герою Отечественной войны 1812 г.:
Пугачев на следствии подчеркнул, что к тому времени «надежных в его полке», т. е. яицких казаков, оставалось мало, а остальные «оробеют и разбегутся».
Пугачев обладал живым и веселым характером. Любил шутку, крепкое, соленое словцо, песню. Предание говорит, что Устинья Кузнецова тем и остановила на себе выбор Пугачева, что сложила о нем песню, которую и исполнила на смотринах. Песня была «такая жалостная, все насчет него, как он страдал за правду и как бог незримо за добро его навел на добрых людей, которые рады жизни свои за него положить». Народное предание говорит о том, что Пугачев будто бы очень любил песню:
Не шуми мати, зеленая дубравушка,
Не мешай ты думу думать добру молодцу,
Как заутру добру молодцу во допрос идти
Перед грозного судью, самого царя.
Ходи браво, гляди прямо,
Говори, что вольны мы.
«Яицкие казаки певали песню», составленную ими в честь Пугачева, величая его «государем». Любил Пугачев и музыку и часто слушал игру на скрипке.
Пугачев обладал завидной физической силой, здоровьем и выносливостью. Он мог по двое суток не сходить с седла, переносить холод и жару, голод и жажду. Ходил он легко и быстро. Любил лошадей и хорошую конскую сбрую. Одевая на себя дорогое платье, делал это отнюдь не из щегольства, но прежде всего потому, что «императору» не пригоже было ходить в простом, обычном, казачьем одеянии.
А. С. Пушкин, ездивший на Урал собирать пугачевский фольклор, много общавшийся с казаками и казачками, знавшими и видевшими Пугачева, в «Капитанской дочке» со слов очевидцев грозных событий крестьянской войны дал такое описание Пугачева: «Он был лет сорока, росту среднего, худощав и широкоплеч. В черной бороде его показывалась проседь; живые большие глаза так и бегали. Лицо его имело выражение довольно приятное, но плутовское. Волосы были острижены в кружок. «. Когда П. И. Чайковский хотел написать музыку к задуманной им опере «Капитанская дочка», он опасался вмешательства цензуры, ибо писать по Пушкину, давшему объективную и благожелательную характеристику Пугачеву, это означало вывести Пугачева «удивительно симпатичным. «.
* * *
В 17 верстах от Черного Яра с двумя сотнями яицких казаков, с первой женой и сыном (дочери попали в плен) Пугачев вплавь переправился на степной левый берег Волги. Он не пал духом и предлагал казакам уйти к терским или запорожским казакам, к калмыкам, в Сибирь или за море «подымать орды» и продолжать борьбу. Казаки наотрез отказывались, заявляя, что в чужие земли не пойдут и звали на Яик, где оставались их семьи и дома. Среди казаков зрел заговор. Душой заговора являлись Творогов, Чумаков, Железнов, Федульев, Бурнов. Они совсем не думали о простом народе и «чернь содержали в презрении». Их мечты стать «первым сословием в государстве» развеялись как дым.
По окончании следствия манифестом Екатерины II от 19 декабря 1774 года был определён состав суда. Судьями были назначены 14 сенаторов, 11 «персон первых трёх классов», 4 члена Синода и 6 президентов коллегий. Наблюдать за проведением процесса был назначен генерал-прокурор Вяземский. Первое заседание суда состоялось 30 декабря в Тронном зале Кремлевского дворца. Были оглашены и рассмотрены результаты следствия. 31 декабря утром в суд был доставлен Пугачёв. Стоя на коленях, он ответил на заготовленные вопросы о признании своих преступлений, после чего суд принял решение: «Емельку Пугачёва четвертовать, голову воткнуть на кол, части тела разнести по четырём частям города и положить на колёса, а после на тех местах сжечь». Вместе с Пугачёвым к четвертованию был приговорён и Афанасий Перфильев. Ещё три человека — М.Шигаев, Т.Подуров и В.Торнов были приговорены к повешению, а И.Зарубин — к отсечению головы, причём Чику-Зарубина должны были казнить в Уфе, осаду которой он вёл.
Приговор был приведён в исполнение 10 (21) января 1775 на Болотной площади. По рассказам современников (переданных, в частности в пушкинской «Истории Пугачёва»), палач имел тайное указание от Екатерины II сократить мучения осуждённых, и Пугачёву с Перфильевым сначала отсекли головы и лишь потом четвертовали. Стоя на эшафоте, Пугачёв крестился на соборы, кланялся на все стороны и говорил: «Прости, народ православный, отпусти мне, в чём я согрешил перед тобой… прости, народ православный!» Через несколько минут отрубленная палачом голова была показана народу и оказалась на спице, остальные части тела — на колесе. Казнь Перфильева была последним официальным четвертованием в России.
Вместе с Пугачевым казнили Перфильева, повесили Шигаева, Подурова и Торнова. Предатели Чумаков, Творогов, Федульев и др. получили «высочайшее помилование» и были высланы на жительство в Лифляндскую губернию.
В старую крепость Кексгольма сослали семью Пугачева: Софью, Трофима, Аграфену, Христину и вторую жену Устинью Кузнецову. Отсюда они уже не вышли.
На народ обрушились страшные репрессии. Тысячи людей погибли в тюрьмах, под кнутом, тысячи убиты карательными войсками, подвергнуты тяжелым наказаниям, сосланы. Волжское казачество ликвидировали и перевели на Кавказ, разгромили Запорожскую Сечь. Реку Яик переименовали в Урал, яицкое казачество в уральское, станицу Зимовейскую в Потемкинскую.
Дворянская реакция торжествовала.
В исследованиях, посвященных крестьянской войне 1773-1775 гг., часто ставится вопрос об ошибках Пугачева.
Но правомерна ли сама постановка вопроса в такой плоскости? Не были ли так называемые ошибки Пугачева результатом и объективных условий, в которых развертывалась крестьянская война, и ее особенностей?
Екатерина II и ее окружение считали осаду Оренбурга «счастьем» для себя. Следовательно, для Пугачева осада Оренбурга была «несчастьем». Но можно ли представить себе яицких казаков, которые удержались бы от соблазна взять ненавистный Оренбург?
Осада Яицкого городка, также потребовавшая много времени и сил и отвлекшая внимание от Оренбурга, тоже считается тактической ошибкой Пугачева. Пугачевский полковник Тимофей Подуров на следствии говорил, что если бы Пугачев «не привязался к Яику, то, конечно, бы взял он Оренбург». Но как иначе могли поступить яицкие казаки, для которых полковник Симонов, укрывавшийся в самом центре яицкого казачества, был воплощением зла?
Пугачев и пугачевцы не умели превращать тактические успехи в стратегические, но в том-то и специфика крестьянской войны, что в силу своей стихийности, неорганизованности, или, в лучшем случае, слабой организованности, в силу ограниченности кругозора и рядовых участников, и руководителей восстания крестьянская война не может завершиться победой крестьянства, т. е. стратегической победой до тех пор, пока борьбу крестьян не возглавит либо буржуазия, либо пролетариат.
Можно ставить в вину Пугачеву то, что он «привязался» к Оренбургу, «оплошал», уйдя из-под Оренбурга к Яицкому городку, «прообедал» Корфа, прорвавшегося в осажденный Оренбург, но все эти «вины» Пугачева естественны для военачальника крестьянской войны.
Особенности, свойственные крестьянской войне, обусловили колебания Пугачева, отразившиеся на его планах ведения войны. Ближайшей целью Пугачева был Оренбург, но вслед за Оренбургом он намеревался овладеть Казанью, Москвой, Петербургом и, наконец, «всем царством». Яицкие казаки заставили его заняться осадой крепости Яицкого городка.
«Воцариться» Пугачев собирался в Москве, но, когда после боев в районе Казани он смог выйти на дорогу к Москве, Пугачев говорил: «Не пришло еще мое время». А как раз в Москве и за Москвой «чернь бедная» ждала пугачевцев! Отказываясь идти на Москву, Пугачев учел и голод, надвигавшийся на Поволжье, и мятежное прошлое родного ему Дона, на который он рассчитывал. Эти колебания понятны и естественны. В последние дни крестьянской войны Пугачев снова стал говорить об уходе. Он собирался уйти то на Эмбу, то в Сибирь, то в Сечь, то к калмыкам, то «за море». И эти колебания тоже обусловлены самим ходом крестьянской войны. Поэтому следует, не перечислять «ошибки» Пугачева, а отметить его место в истории трудового народа России.
«Призрак пугачевщины вечно стоял в глазах нашего дворянства и как грозное memento mori напоминал о необходимости покончить с крепостным правом в интересах помещиков» (В. И. Семевский).
Именем Пугачева были названы улицы Москвы и Петрограда. 3 музеях революции в Москве и Ленинграде, в краевых музеях бережно собирали реликвии, связанные с восстанием Пугачева, открывали специальные отделы, выставки, стенды. Пугачевское восстание завоевало сцену и экран; пугачевская тематика широко распространилась в изобразительном искусстве, музыке, художественной литературе.
В январе 1925 г. советская общественность широко отметила траурную годовщину 150-летия казни Емельяна Ивановича Пугачева.
В годы Великой Отечественной войны имя Емельяна Пугачева стало боевым призывом советских воинов. Имя Пугачева носили отряды действовавших в тылу врага советских партизан. В городе Гуменне в Чехословакии высится обелиск в память капитана Советской армии «Алеши Пугачева» (Емельянова), командира партизанского отряда имени Емельяна Пугачева, а в Пражском музее антифашистских бойцов хранится знамя «Пугачевского» отряда.
Трехтомная эпопея Вячеслава Шишкова «Емельян Пугачев» и одноименный фильм, обошедший экраны страны, капитальные исследования советских историков и научно-популярная литература свидетельствуют о неослабевающем интересе советских людей к вождю крестьянской войны 1773-1775 гг., «набеглому царю» Емельяну Ивановичу Пугачеву.