автор встречается со своими персонажами
О сопоставлении автора со своим персонажем
Сегодня мне бы хотелось обсудить проблему соспоставления автора и его персонажа, то есть наделения персонажа взглядами и качествами, которые бы автор хотел видеть в самом себе.
Очень часто пытаясь начать читать какие-либо произведения на литнете или прочих соседних сайтах я нарываюсь на ситуацию, которую можно охарактеризовать только термином «Мери Сью». Но на самом деле проблема чрезмерной любви к ГГ не нова: эти грешили раньше и задолго до нас.
Вопрос в том, что сейчас мерисьюшность, то есть неуязвимость и непогрешимость персонажей никак не порицается, а попытка автора как-то наделить персонажа или персонажей уникальными чертами аудиторией игнорируется. Но при этом всегда можно действовать достаточно тонко, что пойдет на пользу как самому сюжету, так и персонажу с автором.
При этом я не говорю, что соболезновать какому-то из своих персонажей нельзя; автор на то и автор, чтобы выдвигать кого-то на первые роли, а кого-то — делать злодеем или неинтересным. Это нормально. Одинаково интересны и неинтересны лишь персонажи не знаю, сводки стахановцев производства в советской газете.
Каждый раз, когда я сталкиваюсь с очевидной чрезмерной симпатией персонажу, либо же вообще с откровенным проецрированием, мне вспоминается «Илиада» Гомера. Причем тут древнегреческий эпос? Ну, на самом деле, если читать «Илиаду» по университетской христоматии, в каноничном для филологов переводе, то можно выделить для себя несколько моментов.
Первый: Ахилл хоть и центральный персонаж Илиады, но далеко не главный.
Второй: Гомер во всю дурь топил за Гектора, но не сложилось.
И в этой ситуации есть некоторый шарм, некоторый титанический замысел, на который стоит обратить внимание многим современным писателям. Гомер тысячи лет назад сочинил эпичное произведение, в котором вроде бы бойцу стороны «зла» (а ведь Гектор был принцем Трои, города, который укрывал украденную Елену), бойцу, которому не стоило бы соболезновать, он соболезновал более всего. При этом Гектор — единственный персонаж всего произведения, который был на самом деле чист душой, помыслами и являлся истинным патриотом.
Гомер не отрицал героизма Ахилла, но при этом показывал его не как безусловного героя: Ахилл был яростным, непобедимым, великим. Но Гектор со слов Гомера при этом являлся богоподобным, светлым и так далее — буквально через ряд прилагательных и сопутствующих описаний Гомер показывает нам две стороны, показывает, не желая того, беспощадность и бесмысленность войны.
А самое главное: античный автор позволяет нам самим выбирать сторону. Сам Гомер, безусловно, был на стороне Гектора. Читатели приняли сторону Ахилла, как персонажа образа более простого и понятного массам. Так и живем.
С написания «Илиады» прошла около трех тысяч лет (Дата написания IX—VIII вв. до н. э.), но уже тогда авторская мысль позволила создать неоднозначную сюжетную ситуацию. Почему такого нет сейчас? Где это наследие?
Складывается отчетливое ощущение, что современные авторы сублимируют через своих персонажей: рисуют их такими, какими бы хотели быть сами. Я считаю, что подобное отношение полностью убивает любую возможность конфликта внутри произведения, убивает саму суть художественной литературы. Да, аналогии и параллели с актуальными вопросами и проблемами важны. Пушкин через Татьяну по-новому показывал в «Онегине» декабристов, когда лишь сам Евгений служил непритязательной декорацией, отражающей нравы молодежи того времени. Гоголь высмеивал элиты, Драйзер показывал ужасы капитализма, а Оруэлл — ярый антикоммунист — в 1948 году написал свое бессмертное произведение «1984», где наоборот, показал ужасы тоталитарной диктатуры, с коей ассоциировался тогда Советский Союз. Этот список можно продолжать бесконечно.
Все эти авторы как-то соболезновали своим персонажам, но при этом они спускали их с поводка и позволяли быть самостоятельными единицами, а не тщеславными проекциями самих писателей. Так может и нам стоит задумываться над тем, что публикуемое для широких масс — это не личный дневничок сублимации, а то, на что люди тратят время? И то, что должно оставить некий след? Не у всех хватит сил и таланта, но попытаться же стоит?
Система персонажей
Что такое «система персонажей»? Главный герой (протагонист, антигерой, антагонист), второстепенные, эпизодические и внесценические персонажи. Взаимосвязи героев, группы персонажей ‑ материал по теории литературы, который будет полезен как начинающим писателям, так и абитуриентам, и студентам филологических вузов.
Для образования системы персонажей необходимы как минимум два героя; их эквивалентом может быть «раздвоение» персонажа (например, в миниатюре Д. Хармса из цикла «Случаи» — Семен Семенович в очках и без очков). На заре литературного творчества число персонажей и связи между ними определялись прежде всего логикой развития сюжета: то есть количество персонажей зависело от самой истории, поскольку действующие лица помогали сюжету двигаться от завязки к развязке.
Система персонажей, как и любая другая система, имеет свою структуру и основана на взаимодействии ее элементов. В нашем случае элементами системы выступают персонажи, они же герои литературного произведения. То есть герои каким-то образом взаимодействуют друг с другом, двигая тем самым сюжет.
«Сложность системы персонажей зависит от сложности самого текста, в котором может быть несколько групп персонажей, и каждая из этих групп связана различными взаимоотношениями с остальными лицами» ‑ писал литературовед Борис Томашевский.
И чем крупнее форма произведения, тем больше в нем персонажей – чаще всего второстепенных и эпизодических, потому что в качестве главного выступает традиционно один герой, два и больше – уже экзотика. Хотя в «Песне льда и пламени» Мартина одних главных героев как минимум шесть, а второстепенных больше тысячи. Но этот текст претендует на звание литературного сериала, а для него, как и для романа-эпопеи характерно и большое повествование, и обилие героев. Вспомним «Войну и мир» Толстого (жанр роман-эпопея), где Пьер Безухов, Андрей Болконский, Наташа Ростова периодически выходят на передний план и соревнуются за звание протагониста, и только ближе к середине романа четко обозначается лидер тройки – Пьер Безухов.
Как бы то ни было, все персонажи обязаны взаимодействовать друг с другом: разговаривать, совершать какие-либо поступки, делать что-то, так или иначе направленное на развитие действия романа. Хотя в поэме Гоголя «Мертвые души» количество персонажей буквально зашкаливает, причем это персонажи, не влияющие на развитие сюжета, а введеннех автором в повествование для воссоздания колорита эпохи, духа времени, изображения народа во всем его многообразии. Это дядя Миняй и дядя Митяй, зять Ноздрева Мижуев, мальчишки, просящие у Чичикова подаяния у ворот гостиницы, и особенно один из них, «большой охотник становиться на запятки», и штабс-ротмистр Поцелуев, и некий заседатель Дробяжкин, и Фетинья, мастерица взбивать перины, какой-то приехавший из Рязани поручик, большой, по-видимому, охотник до сапогов, потому что заказал уже четыре пары и беспрестанно примеривал пятую и так далее. Эти фигуры не дают толчков к сюжетному действию и никак не характеризуют главного героя – Чичикова. Но избыточная детализация этих фигур позволяет Гоголю создать особую, полную, пеструю картину мира.
Система персонажей – это взаимосвязи и отношения между персонажами. Однако сюжетная связь — не единственный тип связи между персонажами. Система персонажей — это еще и определенное соотношение характеров.
Структура системы персонажей. Категории персонажей
Главный герой. Протагонист.
Главный герой – центральное действующее лицо произведения. Его часто называются протагонистомот греческого πρωταγωνιστής: πρώτος«первый», объединенного с αγωνίζομαι «состязаюсь» и αγωνιστής«борец». То есть первый, главный борец. Это носитель истины, выразитель авторских идей, главный двигатель сюжета. Пётр Гринев – герой «Капитанской дочки» Пушкина, Иван Денисович – герой «Одного дня…» Солженицына, уже упомянутый Пьер Безухов – герой «Войны и мира» Толстого, Холден Колфилд – герой «Над пропастью во ржи» («Ловец во ржи») Сэлинджера.
Антигерой
Однако если главный герой лишен положительных качеств, а наделен наоборот качествами сомнительными и даже откровенно отрицательными, как например, Тайлер Дёрден из «Бойцовского клуба» Чакка Поланика, Алекс из «Заводного апельсина» Энтони Бёрджеса, Родион Раскольников из «Преступления и наказания», его называют антигероем. Это персонаж лишенный героических качеств в общепринятом их понимании, но тем не менее находящийся в центре повествования.
Антагонист.
Протагонисту в произведении (особенно в жанровой литературе) противостоит антагонист- от древнегреческого ἀντί «напротив» αγωνίζομαι «состязаюсь», αγωνιστής «борец», то есть тот, кто борется против, оказывает сопротивление главному герою. Его противник, соперник, в большинстве случаев – злодей. Например, Волондеморт в истории про Гарри Поттера, Миледи как представитель Кардинала в «Трех мушкетерах», Долохов в «Войне и мире» соперник Пьера Безухова. Антагонистом может быть не только персонаж, но и силы природы, например в «Мцыри» Лермонтова, социальные условия и законы общественной жизни (например, в «Шинели» Гоголя)
Второстепенные персонажи
Персонажи, играющие вторую по отношению к главному герою роль, называются второстепенными. Персонажи второстепенной важности – отсюда и название. Не занимающие лидирующие позиции. Подчас бывает сложно отделить второстепенного персонажа от главного. Например, Доктор Ватсон – персонаж второго плана, но он не менее важен и для движения сюжета, и как автор-рассказчик, и как герой, помогающий раскрываться характеру Шерлока Холмса.
Эпизодические персонажи
Персонажи, участвующие в одном или нескольких эпизодах, в одной или нескольких сценах произведения. Они помогают продвигать сюжет, выполняя роль массовки. Эпизодические персонажи могут произносить реплики и даже совершать поступки, которые окажутся важными для действия, но в перед зрителем они появляются редко, а то и вовсе один раз.
Внесценические персонажи
Это персонажи, которые упоминаются в тексте произведения, но не участвующие в действии. То есть про них говорят другие герои, но сами они на условную сцену не выходящие – отсюда и название «внесценические».
Сквозные персонажи
Персонаж, проходящий сквозь несколько произведений, участвующий в прозаическом или поэтическом цикле, но не занимающий центрального положения.
Взаимосвязь характеров
Сюжетные связи между персонажами могут быть очень сложными. По некоторым подсчетам, в «Войне и мире» Л.Н. Толстого — около 600 действующих лиц, а в «Человеческой комедии» О. Бальзака —около 2000 тысяч. Появление этих лиц в большинстве случаев определено сюжетом.Но система персонажей — это еще определенное соотношение характеров. В эстетике большинства направлений европейской литературы характеры важнее сюжета. Обычно главные герои произведений, через которых раскрывается замысел автора, занимают центральное место и в сюжете. Автор сочиняет, выстраивает цепь событий, руководствуясь своей иерархией характеров, в зависимости от избранной темы. То есть сюжет в этом случае занимает второстепенное положение по отношению к характерам персонажей. Так, в некоторых произведениях характеры второстепенных персонажей помогают раскрыть характер главного героя. Мы сталкиваемся с этим в «Преступлении и наказании», где в повествование вводятся двойники и антиподы Раскольникова, в «Обломове», где изображен Захар, слуга-двойник, и Штольц – антипод главного героя.
То есть второстепенные персонажи здесь не столько двигают сюжет, сколько позволяют автору раскрыть характер главного героя и справиться с поставленной художественной задачей. Здесь характеры персонажей помогают автору раскрыть основную идею произведения и реализовать творческую концепцию.
Виды взаимосвязей персонажей
С какой бы целью персонажи не вводились в сюжет, они обязаны действовать. И эти действия можно объединить в несколько групп.
Вот что об этом писал литературовед Б.В. Томашевский в «Поэтике»:
«Действующие лица подвергаются в произведении группировке. Простейший случай — это разделение всех действующих лиц на два лагеря: друзей и врагов главного героя. В более сложных произведениях таких групп может быть несколько, и каждая из этих групп связана различными взаимоотношениями с остальными лицами».
То есть персонажей можно условно разделить на несколько категорий в зависимости от их участия в судьбе главного героя и и влияния на сюжет.
Второстепенные персонажи могут быть друзьями, соратниками главного героя: доктор Ватсон для Шерлока Холмса, три мушкетера для Д’Артаньяна, Гермиона и Рон Уизли для Гарри Поттера, Разумихин и Соня Мармеладова для Раскольникова, Аркадий Кирсанов для Базарова.
Второстепенные персонажи могут быть недругами, врагами главного героя: профессор Мориарти для Шерлока Холмса, Миледи для Д’Артаньяна, Волан-де-Морт для Гарри Поттера, Порфирий Петрович и Лужин для Раскольникова, Швабрин для Петра Гринева, Долохов для Пьера Безухова, Кабаниха для Катерины.
Второстепенные персонажи могут находится в нейтральных взаимоотношениях– быть незнакомыми друг с другом, не вступать в непосредственные взаимоотношения. К таким персонажам можно отнести уже упомянутых многочисленных фигур из «Мертвых душ», персонажей из лирических отступлений «Евгения Онегина», действующих лиц из рассказов Чехова, не влияющих на само действие.
Противостояние персонажей
Самый распространенный вид взаимодействия героев, как утверждает Томашевский – это противостояние двух групп, друзей и врагов главного героя. И действительно, подобную расстановку сил – условную борьбу добра со злом – мы встретим не только в современных голливудских фильмах, но и в классике русской литературы. Разум и герои, выступающие за просвещенье и воспевающие гуманистические ценности (Милон, Правдин, Софья), противопоставлены косным ретроградам (Простакова, Скотинин, Митрофанушка) в комедии Фонвизина «Недоросль»; человек чести Петр Гринев противопоставлен бесчестному, циничному Швабрину в «Капитанской дочке», семьи порядочные противопоставлены семьям безнравственным в «Войне и мире»; ленивый Обломов противопоставлен деятельному Штольцу и т.д.
В произведениях романтического толка можно встретить главного героя, противопоставленного всему миру в целом: начало было положено «Паломничеством Чайльд-Гарольда» Байрона и нашло развитие в байронических образах Чацкого, Онегина, Мцыри, Печорина, Раскольникова, Базарова. Это герои, вступающие в конфронтацию не с определенной группой персонажей, а со всем миром, то есть со всеми героями произведения.
Про управление персонажами
Один из апологетов постмодернизма в литературе Джон Фаулз писал в романе «Любовница французского лейтенанта» (1969):
«Все, о чем я здесь рассказываю, — сплошной вымысел. Герои, которых я создаю, никогда не существовали за пределами моего воображения. Если до сих пор я делал вид, будто мне известны их сокровенные мысли и чувства, то лишь потому, что, усвоив в какой-то мере язык и «голос» эпохи, в которую происходит действие моего повествования, я аналогичным образом придерживаюсь и общепринятой тогда условности: романист стоит на втором месте после Господа Бога…
…Наши герои и события начинают жить только тогда, когда они перестают нам повиноваться. Когда Чарльз оставил Сару на краю утеса, я велел ему идти прямо в Лайм-Риджис. Но он туда не пошел, а ни с того ни с сего повернул и спустился к сыроварне
Мало того, что герой начинает обретать независимость, — если я хочу сделать его живым, я должен с уважением относиться к ней и без всякого уважения к тем квазибожественным планам, которые я для него составил.
Иными словами, чтобы обрести свободу для себя, я должен дать свободу и ему, и Тине, и Саре, и даже отвратительной миссис Поултни».
Джон Фаулз говорит о том, с чем сталкивается, пожалуй, любой начинающий писатель – с обретением персонажами самостоятельности. Но это уже совсем другая история.
Почему мы влюбляемся в литературных персонажей
Многим из нас знакомо чувство привязанности к. персонажам из книг — правда, далеко не каждый способен объяснить такую влюбленность
Не зря говорят, что любовь — это химия, которая возникает совершенно внезапно и порой к абсолютно непредсказуемому «объекту». Скажем, к персонажу фильма или книги. И если влюбленность в киногероев легко объяснить как минимум симпатией к их внешности, то с героями любимых романов, повестей и рассказов все несколько сложнее.
Волшебная сила воображения
Любовь само по себе чувство загадочное, ещё более странной может показаться увлеченность вымышленным образом. Как, спрашивается, можно привязаться к человеку, которого мы никогда не видели и который никогда не существовал в реальности?
Ответ прост: всему виной талант писателя и. наше воображение, которое с готовностью дорисует облик возлюбленного и даже лишит нас сна. Все как в настоящей жизни, с той лишь разницей, что с литературным героем нам никогда не удастся встретиться, не говоря уже о большем. Зачастую, стремясь отыскать свою вторую половинку, мы создаем в голове некий идеал, встретить который — задача подчас невыполнимая. Не проще ли пасть жертвой такого притягательного, пусть и не существующего?
«Морозка недовольно отвернул голову, заиграл плеткой — ехать не хотелось. Надоели скучные казенные разъезды, никому не нужные пакеты, а больше всего — нездешние глаза Левинсона; глубокие и большие, как озера, они вбирали Морозку вместе с сапогами и видели в нем многое такое, что, может быть, и самому Морозке неведомо» — так описывает Александр Фадеев в романе «Разгром» своего главного героя, командира партизанского отряда Левинсона. И разве можно, согласитесь, удержаться от нежной привязанности к нему, с такими-то глазами?
Или, скажем, Шерлок Холмс из знаменитой детективной серии Артура Конан Дойла, обладавший не только приятными женскому взору данными, но и недюжинными умственным способностями: «Ростом он был больше шести футов, но при своей необычайной худобе казался еще выше. Взгляд у него был острый, пронизывающий, если не считать тех периодов оцепенения, о которых говорилось выше; тонкий орлиный нос придавал его лицу выражение живой энергии и решимости. Квадратный, чуть выступающий вперед подбородок тоже говорил о решительном характере».
Впрочем, современные психологи и нейробиологи нашли ответ на вопрос, почему же мы так привязываемся к выдуманным персонажам, когда на каждом шагу нас ждут реальные люди.
Когда мозг решает сам, что вам нужно
Ученые давно выяснили: практически все процессы в нашем организме (включая и романтическую влюбленность) можно легко объяснить. Нравится вам это или нет, но нежную привязанность вон к тому парню из соседнего подъезда и трепетную любовь к Вронскому из «Анны Карениной» наш мозг воспринимает одинаково. Так что, будь его воля, все девушки давно бы повыходили замуж за Реттов Батлеров, а мужчины коротали вечера с булгаковскими Маргаритами.
Дело в том, что последние исследования мозговой активности показали: наше сознание не делает различий между чтением о каком-то чувственном опыте и переживанием этого опыта в реальности — в обоих случаях стимулируются одни и те же области мозга. Значит, сталкиваясь с описанием персонажа в тексте, мы как будто встречаемся с ним по-настоящему и. вполне вероятно, влюбляемся. Особенно если этот кто-то полностью соответствует нашим запросам.
Читая книгу, мы сопереживаем персонажам так, как сопереживаем друзьям или случайным прохожим на улице. В науке умение распознавать и чувствовать эмоции другого человека называется эмпатией, и именно способность к ней (как бы странно это ни прозвучало) объясняет нашу влюбленность в литературных персонажей.
Зачастую начать испытывать симпатию к вымышленному герою оказывается проще, чем к реальному человеку из плоти и крови. Почему? Все очень просто: у нас есть возможность досконально изучить героя книги — его привычки, судьбу; то есть вымышленного персонажа мы узнаем ближе, чем иной раз кого-то из родственников.
От реальности прочь
Влюбляетесь в героев повестей и романов и считаете себя романтичной натурой? Увы, психологи готовы с вами поспорить. Дело не в возвышенности чувств, а в попытке скрыться от неприглядной действительности, считают исследователи. Ну, за исключением того случая, если вам пятнадцать лет и перманентное состояние влюбленности для вас жизненная необходимость. Вспомним пушкинскую Татьяну Ларину, которая влюбилась, потому что «пришла пора», и окажись на месте Онегина любой другой симпатичной молодой человек, его постигла бы та же участь.
На фоне рутины события, описанные авторами в своих романах, кажутся настоящей феерией, а персонажи — воплощением самых смелых мечтаний. Конечно, коллега за соседним столом, шуршащий целый день упаковками с печеньем, не выдерживает конкуренции с Гэтсби Фицджеральда, который ради любимой девушки организовал самую грандиозную вечеринку столетия в надежде на то, что она (возможно) туда заглянет. Не говоря уже о том, что Гэтсби, не существуя в реальности, напрочь лишает возможности разочароваться и впасть в депрессию, просто потому что его нет, а значит, нет и сопутствующих любым отношениям проблем.
Так или иначе, рано или поздно придется вернуться из мира фантазий в действительность. Любовь к вымышленным людям можно бережно хранить в своем сердце, но вот ограничивать себя только миром литературы не стоит. Наверняка, если приглядеться повнимательнее, и в вашем окружении обнаружится тот или та самая, которые не только не уступят мистеру Дарси, Шерлоку Холмсу, Маргарите или Ирэн Адлер, но и многократно их превзойдут.
Сколько персонажей должно быть в книге? (информация для начинающих авторов)
Доброго времени суток, авторы и читатели! Когда-то, на заре писательской карьеры, я интересовался такими вопросами. Хочется верить, что ответы на них я нашел с тех пор, как стал писать «Готамерон». Дело в том, что в серии из трех книг повествование ведется от лица 25 героев, а вокруг них обитают еще 334 сторонних персонажа!
Для меня это был своего рода эксперимент, но не на пустом месте. Подобные «эксперименты» проводили и другие люди по всему свету. Долгие годы я читал книги и изучал творчество писателей, которые «переступили черту». Они ухитрились вместить в свои книги огромное число персонажей и все эти книги со временем стали культовыми.
И так, начнем. Лично я, как человек, которому нравится работать с мозгами, пришел к выводу, что наш мозг – это очень ленивая «мышца», которую нужно тренировать, стимулировать и оттачивать. Хорошая книга с должным кол-вом героев может в этом помочь. Плохая – приведет мышцу к атрофии.
Книга с одной сюжетной аркой вполне может обойтись 3-5 важными героями. Два из них будут главными (антагонист и протагонист), остальные появятся по мере необходимости. Как показывает практика, протагонист тащит на себе историю, он же является источником всех мыслимых неприятностей в книге и любимцем женщин в реальности. Антагонист – эдакий хороший парень (или не очень), который должен навести порядок. Каждый из них при этом окружен несколькими второстепенными героями, для взаимодействия с окружающим миром.
Запомните, все ваши персонажи важны и существуют с определенной целью. Любой диалог должен как-то двигать историю или наполнять мир жизнью. Можно ввести в повествование бабушку, которую на улице встречает главная героиня. Бабушка пожалуется на жизнь, расскажет о том, что ее обманули в мясной лавке и пойдет дальше, навсегда исчезнув из сюжета. Смысла в этом не будет. Увы, в художественной литературе такое часто встречается, но если «бабушку», например, позволит себе сценарист, значит он Бездарь.
Магическое ли число семь?
Во ВГИКе на факультете драматургии нам говорили, что человек может запомнить не больше восьми персонажей, а если верть закону Миллера, то обыватель сразу способен переварить всего семь разнородных элементов. Если сможете больше, то значит, вы так же круты как Нечто из одноименного фильма. Оно переварило всех полярников, но его мы коснемся чуть позднее. Сейчас же предлагаю вашему вниманию несколько книг. Я отобрал их специально для того, чтобы показать, как писатели ломают шаблоны и правила. Начнем с самой простой по структуре.
«Робинзон Крузо» Даниэля Дефо отличный пример книги, которая держится на одном героe. Хотя в романе Дефо, помимо протагониста, есть несколько сторонних персонажей, Крузо все-таки большую часть времени действует в одиночку. До того как попасть на остров он совершает плавание в Африку и в Бразилию, встречает пиратов, португальского капитана, освобождает из плена мальчишку и т.д. Все эти события необходимы, чтобы мы поняли характер главного героя. Затем начинается основное действие. Крузо попадает на остров, и вот тут писатель делает все, чтобы мы не заскучали. Робинзон сталкивается один на один с дикой природой и преодолевает препятствия, а иногда даже получает надежду на спасение в виде кораблей, которые подходят к острову, но погибают на рифах. Сюжет прост и вместе с тем гениален.
Один герой может вытащить историю, но только если автор будет очень талантлив и продумает все действие наперед.
От этой замечательной книги мы и будем отталкиваться. Причем тут детская сказка? – спросите вы. Дело в том, что в сборнике повестей Алана Милна действуют аж девять персонажей! Число солидное, даже для книги с картинками, однако не все так просто. Каждый из героев рассказов обладает отличительными чертами и особыми цветами, вследствие чего малышам не составляет труда их запомнить:
Кристофер Робин – единственный человек в компании;
Пух – желтый медведь;
Пятачок – розовый свин;
Сова – ученая сова с большими глазищами;
Иа-иа – осел с говорящим именем;
Кенга и ее сын Ру – оба кенгуру, из них складывается имя известного животного;
Кролик – занудный, старый кролик;
Каждой игрушке при первом знакомстве можно дать характеристику. Каждый герой уникален насколько это вообще возможно. Мне этот зверинец напомнил другое произведение, о котором вы могли слышать, но уже с отсылкой к стереотипным женским характерам:
Кроме того герои Алана Милна отличаются ярким характером и способом взаимодействия с окружающим миром. Как раз через ироничные диалоги и раскрывается каждый из них. На заметку молодым писателям! Один персонаж не может раскрыть себя самостоятельно, при этом ничего не делая. Ему нужны препятствия (Крузо). Множество персонажей могут себе позволить ничего не делать, но при этом должны взаимодействовать друг с другом (Вини-Пух и компания).
Однако много не всегда хорошо. Необходимо сразу понять, для чего нужны все эти герои, а то получится как с упомянутой выше «бабушкой». Тут проще всего мысленно удалить персонажа и проверить, как сюжетная арка будет функционировать без него. Если «бабушка» просто идет по своим делам и сетует на жизнь, то на кой черт она вам нужна?
Перейдем к сюжету с внушительным числом героев. Культовый детектив Агаты Кристи, известный так же как «10 негритят», насчитывает четырнадцать персонажей и далеко не все они запоминаются с первого раза.
Десять гостей Негритянского острова:
Энтони Марстон – богач;
Этель Роджерс – служанка;
Джон Макартур – старый генерал;
Томас Роджерс – дворецкий;
Эмили Брент – чопорная дева;
Лоуренс Уоргрейв – судья;
Эдуард Армстронг – хирург;
Уильям Блор – отставной инспектор;
Филипп Ломбард – солдат;
Вера Клейторн – педагог.
Кроме них на сюжет в меньшей степени влияют: моторист Фред Нарракотт, наркодилер Айзек Моррис, инспектор Мейн и помощник комиссара Томас Легг. Повествование в рассказе ведется от лица каждого героя (окромя убиенно до начала событий Морриса).
Чувствуете разницу по сравнению с Винни-Пухом? Здесь уже появились фамилии, а это дополнительная нагрузка на мозг. Уверен, большинство сейчас запомнило только имена, а то и вовсе пролистнуло мой список. Книга короткая, но число действующих лиц в ней зашкаливает. Диалоги примитивные, а описание на уровне «она сидела так ровно, словно проглотила палку». Тем не менее, рукопись входит в список 100 величайших детективов всех времен, и на то есть причина.
В книге нет лишних персонажей. СОВСЕМ! Всех гостей острова объединяет то, что они убийцы (по собственной воле или по воле случая). В остальном это совершенно разные люди, но что самое главное, – взаимодействуя друг с другом, персонажи никак себя не раскрывают. Каждый до последнего остается загадкой для другого. В каждом диалоге слышатся только оправдания, жалобы и сожаления. Все «раскрытия» происходят через самокопания и внутренние монологи. Эти люди нужны для массовки, чтобы мы сами попытались установить личность убийцы по подсказкам автора, а инспектор Мейн и Томас Легг в развязке, чтобы расставить все по своим местам. Так работают детективы, но подобное недопустимо в других жанрах (если только вы не хотите держать чью-то сюжетную линию в секрете).
Историю эту знают все любители ужасов, но далеко не все помнят, с чего она началась. В коротеньком рассказе 1938 года «Кто там идет?» Джона Кемпбелла полярники столкнулись с иноземной тварью, способной принимать облик жертвы.
На десяти страницах нас встречает огромное число действующих лиц – 37 членов экспедиции! Это необходимо, чтобы выросло число подозреваемых. Однако Кемпбелл ограничился только именами. К тому же из всей арктической братии активно действуют только шестнадцать полярников: Барклай, Беннинг, Блэр, Кларк, Коннант, доктор Куппер, Гарри, Харви, Киннер, МакРиди, Помрой, Ролсен, Ван Уолл, Самуэль Даттон, Ванс Норис и Барт Колдуэл.
Контраст с персонажами Винни-Пуха все увеличивается? Люди, которых я перечисли, вообще никак не выделяются, даже если вы прочитаете рассказ. За ними остаются только должности типа: кинолог, пилот вертолета, геолог, повар и т.д. Для хорошей истории это катастрофа!
Начинающим писателям на заметку.
Фамилии и отчества в произведениях с большим числом героев могут сыграть с вами злую шутку. Длинные, непроизносимые имена тоже опасно использовать. Я не зря тут перечисляю всех героев и терзаю ваш мозг. Не каждый читатель станет их запоминать, а некоторые наоборот напрягутся и быстро устанут. Ваша книга будет забыта.
Долой фамилии и отчества!
Со временем разобравшись во всем этом, я намеренно исключил из мира «Готамерона» фамилии. Оставил только имена и прозвища. Роман с большим числом персонажей от этого только выиграл. Такой прием как нельзя лучше работает в ФЭНТЕЗИ. Если мы вспомним средневековье, то у плебса и крестьянства там не было тесных связей с семьей как сейчас. Например, в романе «Имя розы» можно встретить таких героев как Ремигий Варагинский – родился в городе Варагина или Кутберт Винчестерский – уроженец Винчестера. Можно привести в пример и героев Средиземья: Арагорн сын Араторна, Гимли сын Глойна или Торин «Дубощит». Даже в наше время мы иногда сталкиваемся с такими говорящими фамилиями как Бенсон (сын Бена) или Вульфсон (сын Вульфа).
Отдельно хочется вспомнить еще серию книг Глена Кука «Черный отряд». Это темное фэнтези недавно стало набирать большую популярность и его уже несколько лет безуспешно пытаются экранизировать. В книгах Кука вовсе используются прозвища! Это вполне разумно при громадном числе действующих лиц и средневековом антураже. Так что обязательно избавляйтесь от лишнего мусора в именах, если планируете создать множество персонажей.
Что ж, объем продолжает увеличиваться, а вместе с ним и число персонажей. Выделяет «Тихий Дон» из числа других произведений то, что это не серия книг, а одна большая история в которой замешано порядка 700 героев. Про Винни-Пуха вспоминать уже как-то неловко? История о «войне и мире» по-казацки не нуждается в представлении. «Тихий Дон» роман-эпопея, но не о войне. Произведение Михаила Шолохова – это книга человеческих судеб.
Ярко описаны женские характеры Аксиньи Астаховой, Дарьи Матвеевны и Лизы Моховой, но все эти «девушки» показаны не с лучшей стороны. Особняком стоит мать главного героя – Василиса Мелехова. Особенно глубоко в память врезается ее кончина. Помню, когда моя бабушка уже не могла ходить, незадолго до смерти она тоже говорила, будто ей снится, что она молодая.
Разбирать такие массивные произведения всегда тяжело из-за размытого сюжета, но в статье речь идет о персонажах. В романе у каждого из них своя судьба и каждый читатель найдет для себя полюбившегося героя. На это и был расчет – книга, написанная о народе, сугубо для народа, который сильнее всего пострадал в тот период истории. Однако здесь мы впервые сталкиваемся с серьезной проблемой. В книге СЛИШКОМ МНОГО действующих лиц. На первый взгляд складывается впечатление, что все они живут себе на уме, а писатель нарочито долго тянет шашку из ножен.
И действительно, если вспомнить «бабушку», идущую по своим делам, и убрать несколько сюжетных линий, в романе и впрямь ничего не изменится. Без Бунчука и Штокмана история ничего не потеряет. События будут идти своим чередом, а мы будем наблюдать все те же агитации и расстрелы. Вот только полноту всей картины мы уже не увидим. Такие незначительные личности наполняют мир романа деталями. Да, они занимают много времени и зачастую оттягивают внимание читателя, но книга без них будет напоминать искусное полотно, которому забыли добавить несколько важных мазков для контраста.
Давайте же теперь обратимся к последнему примеру. К уникальной истории, которая целиком состоит из подобных контрастов.
Десять лет Стивену Кингу не давали покоя лавры профессора Толкина, и в 1978 году он разразился «Властелином колец» по-американски. В книге было порядка 1200 страниц, на которых действовало 463 персонажа. Однако половина из них погибла еще в первой части от супергриппа. Здесь, в отличие от «Тихого Дона», уже есть цельная сюжетная арка, а повествование пусть и медленно, но движется из точки «А» в точку «Б». Именно у Кинга я позаимствовал некоторые приемы введения персонажей для своего романа.
Роман великолепно структурирован, несмотря на то, что Кинг не знал, чем все закончится и куда приведет дорога его героев. Та скрупулезная последовательность, с которой писатель вводит действующих лиц, позволяет сохранить в памяти большинство персонажей. События, происходящие с ними, также откладываются в мозгу, а ситуации, в которые те попадают, выглядят вполне жизненно.
Ник Эндрос – глухонемой бродяга, который по воле случая становится помощником шерифа в захолустном городке, после того как его избили местные отморозки. Позже, путешествуя по опустевшей стране, он встречает еще одного чудака – умственно отсталого Тома Каллена.
Ллойд Генри – серийный убийца, колесивший по стране со своим дружком-психопатом. Оба занимались грабежами и расстреливали людей ради хохмы. После неудачного ограбления закусочной Ллойда посадили в тюрьму города Феникс, заключенные которой вскоре поголовно умерли от супергриппа. Голодающего Ллойда спас из камеры антагонист романа Рэндалл Флэгг.
Помимо всего прочего «Противостояние» пестрит яркими персонажами и увлекательными историями, которые НИКАК не влияют на развитие сюжета. Для этого Стивен Кинг ввел совсем крошечные сюжетные линии, дабы показать, как себя чувствовали люди выжившие после пандемии, у которых был иммунитет. Истории эти иногда смешные, иногда страшные.
Или история инфантильной Джуди Хортон, схоронившей молодого мужа и двухлетнего сына после эпидемии. Ей было всего семнадцать, и она ненавидела своих родных. Тела членов семьи она отволокла в морозильную камеру в подвале многоквартирного дома и время от времени спускалась туда, чтобы позлорадствовать. Однажды дверь захлопнулась, и Джуди невольно присоединилась к родным, замерзнув насмерть.
Да. Это Стивен Кинг и омерзительной жестокости в романе много, но герои сюжета обыкновенные люди со своими пороками и большинство из них перестают существовать к концу первой части.
Пандемия выкашивает 99,9% населения Земли, после чего начинают действовать главные герои. Отсюда для «Готамерона» я позаимствовал еще одну уникальную фишку романа, а именно – деление персонажей на «партии». Зачастую главных героев разделяют целые штаты, а иногда и вся страна. Чтобы собраться вместе им предстоит пройти немалый путь, как раз на этом пути они встречаются и раскрывают сердца друг другу.
Например, в партии Ларри Андервуда появляется женщина Рита, с которой он выбирается из горящего Нью-Йорка. Потом Рита умирает от передозировки лекарствами, но на пути Ларри вскоре встречается Надин Кросс и мальчик с ножом Джо, а затем Люси Свонн. Партия Ларри постепенно растет и в итоге воссоединяется с другими героями в Небраске, в доме матушки Эбигейл.
Помимо «партий», в романе «Противостояние» существуют еще и «лагеря». Это тоже своеобразные «братства», но только Света и Тьмы. Оба лагеря образуются после пандемии в пустом мире. Первый лагерь под предводительством дьявола в лице Рэндалла Флэгга находится в Лас-Вегасе. Второй лагерь во главе с божьей избраннице матушкой Эбигейл в провинциальном городке Болдер. Оба лагеря противостоят друг другу и на этом завязан главный конфликт романа.
Лично мне персонажи «Противостоянии» стали куда ближе, чем герои «Тихого Дона», но только потому, что в книге описана эпоха, которая мне хоть сколько-то знакома. Сравнивать оба произведения можно только в техническом плане. Сами по себе это совершенно разные книги, объединяет которые только громадная перегрузка с действующими лицами.
Я тут нагородил много текста и упомянул много имен, большинство из которых вы, конечно, не запомнили. О чем это говорит в первую очередь? Не бойтесь сокращать и не давайте имена «бабушкам», которые просто проходят мимо. Старайтесь ограничить свою историю 5-8 персонажами.
Вся статья – это обращение скорее к молодым писателям. Состоявшиеся авторы и так знают, что им делать и как привлекать внимание читателя. Культовые писатели, которых я перечислил, намеренно усложняли текст, изобретая схемы. Я тоже делал это ради эксперимента, играя с памятью людей. К сожалению такие истории никогда не будут популярны у массового читателя. «Тихий Дон» или «Война и мир» так и останутся кошмаром учащихся старших классов, а «Противостояние» будут ценить только преданные фанаты Стивена Кинга. Все это по выше упомянутой причине – наш мозг очень ленивая «мышца».
Книжная лига
12.3K поста 58.1K подписчика
Правила сообщества
Мы не тоталитаристы, здесь всегда рады новым людям и обсуждениям, где соблюдаются нормы приличия и взаимоуважения.
При создании поста обязательно ставьте следующие теги:
«Ищу книгу» — если хотите найти информацию об интересующей вас книге. Если вы нашли желаемую книгу, пропишите в названии поста [Найдено], а в самом посте укажите ссылку на комментарий с ответом или укажите название книги. Это будет полезно и интересно тем, кого также заинтересовала книга;
«Посоветуйте книгу» — пикабушники с удовольствием порекомендуют вам отличные произведения известных и не очень писателей;
«Самиздат» — на ваш страх и риск можете выложить свою книгу или рассказ, но не пробы пера, а законченные произведения. Для конкретной критики советуем лучше публиковаться в тематическом сообществе «Авторские истории».
Частое несоблюдение правил может в завлечь вас в игнор-лист сообщества, будьте осторожны.
Минорный – это музыкальный термин. Означает жалобный, грустный, меланхоличный, печальный.
Минорный в значении незначительный используется только в жаргоне кодеров. За пределами этого жаргона минорный герой – это меланхоличный, грустный герой. Если хочешь сказать незначительный, так и скажи: незначительный, несущественный, второстепенный.
То, что минорный короче, не оправдание: эдак можно весь английский словарь в русский перенести: вик – неделя, мант – месяц. А чо? Карочи жы!
«И так понятно» – это тоже не оправдание. Во-первых, не всем понятно. Во-вторых, «хуевый» – всем понятно, но не везде уместно.
Если пишешь о литературе, пиши литературным языком. Узкоспециальный жаргон здесь неуместен.
К сожалению такие истории никогда не будут популярны у массового читателя. «Тихий Дон» или «Война и мир» так и останутся кошмаром учащихся старших классов, а «Противостояние» будут ценить только преданные фанаты Стивена Кинга. Все это по выше упомянутой причине – наш мозг очень ленивая «мышца».
Старина Мартин тихо посмеивается со своей Песнью льда и пламени (Игра престолов). Там около двух тысяч персонажей. Так вот, количество героев не связано впрямую со сложностью произведения. Больше вам скажу, количество персонажей впрямую не связано со сложностью их восприятия и запоминания. Есть прекрасное правило про 7+/- 2, но вы забыли про другой закон восприятия: мозг имеет тенденцию группировать схожие объекты, поэтому персонажей в книге может быть сколько вы вытянете, но единовременно действовать они будут по нескольку штук, чтобы не перегружать фокус внимания, вот и вся магия.
Хотел было высказаться на тему, что человек мыслит примитивно и не понимает, что эти мелкие штрихи, не влияющие на сюжет, придают некий объём, создают, так сказать, окружающее пространство, показывают, что действие происходит не в вакууме, иногда оттеняют некоторые моменты или наоборот, маскируют отвлечением внимания.
Но ТС дал понять, что понимает это.
Выходит, что ТС яркий представитель тех нехороших людей, которые создают тренд на примитивизацию литературы. Возможно даже пишет примитивные любовные романы.
К сожалению такие истории никогда не будут популярны у массового читателя. «Тихий Дон» или «Война и мир» так и останутся кошмаром учащихся старших классов, а «Противостояние» будут ценить только преданные фанаты Стивена Кинга. Все это по выше упомянутой причине – наш мозг очень ленивая мышца.
Что за бред я сейчас прочла.
Чувак, из тебя хреновый рекламщик и, по ходу, еще более хреновый писатель. Мысль ты держать не умеешь, все плывет. Зато воды на три диплома.
А Вам не кажется, что давать мастер-классы начинающим писателям должны состоявшиеся писатели?
Скажите, каков был общий тираж изданных Ваших произведений, для того, чтобы Вы вошли в число тех, к кому стоило бы прислушаться? Или все Ваши достоинства оканчиваются тем, что Вы когда-то учились во ВГИК?
Непонятно, откуда столько негатива в комментариях. Автор поделился наблюдениями, подкрепил примерами, ни к чему не обязывает. «Мастер-классом» и не назывался.
Прочесть было интересно.
Понравилась статья. Прочиталась легко, все понятно.
«Я тут нагородил много текста и упомянул много имен, большинство из которых вы, конечно, не запомнили. О чем это говорит в первую очередь?»
Ярко описаны женские характеры Аксиньи Астаховой, Дарьи Матвеевны и Лизы Моховой, но все эти «девушки» показаны с весьма нелицеприятной стороны.
Большой толковый словарь:
Нелицеприятный. Нет, нет, только не это! Ни к лицу, ни к приятному это слово отношения не имеет.
21 сентября 1947 г.- День рождения Стивена Кинга
Стивен Кинг и книга
Стивен Кинг о фильме «Сияние»
Добрые дела
Кино детали: Противостояние (сериал 2020 – 2021)
В четвертом эпизоде мини-сериала «Противостояние» в рекламе Hemingford Home есть пасхалка со Стивеном Кингом, автором книги.
Стивен Кинг: адепт пугающей Реальности
Это четвертая статья из моего цикла о малой прозе Стивена Кинга. Перерыв между статьями получился приличный, а потому, если вы в глаза не видели предыдущие, то имейте в виду: все необходимые для ознакомления ссылки будут внизу.
Ну, а начать хочется с неприятного.
Сегодня несложно встретить людей, искренне считающих, что Кинг писатель несерьезный. Мол, великим автором Стиви так и не стал, дурно написанных романов у него вагон и маленькая тележка, да и Королем Ужасов-то старик был в лучшем случае лет тридцать назад. Ныне же он усох, захирел и превратился в источник психологической прозы сомнительного качества.
Есть ли в этих словах доля правды? Пожалуй. Отменяет ли это культовый статус и неизменный успех Кинга у российского читателя? Нисколько.
Штука в том, что Постоянному Читателю уже давно не важно, что именно пишет сэй Кинг. Для него намного важнее, как он пишет. «Важен не рассказ, а рассказчик» – кажется, так предварялась «Рита Хэйуорт, или Спасение из Шоушенка»?
Все мы, фанаты Кинга, влюблены в его талант рассказчика. И острее всего этот талант проявляется в историях, которые не пытаются удивить читателя цветастой фантасмагорией несуществующих образов, нет – именно в реалистичных историях Кинг подчас находит способ уколоть нас сильнее всего. Отложим в сторону вопрос о том, как ему это удается, и вспомним случаи, когда это удавалось ему особенно мастерски.
Кинг, черт возьми, любит историю. В особенности – историю Америки, конечно. Благодаря этой нежной любви на свет появилось немало интересных историй, в которых интересен не только сюжет, но и контекст повествования.
Так, к примеру, в рассказе «Свадебный джаз» фоном жутковатой истории о свадьбе сестры гангстера служит США времен сухого закона. Повествование ведется от лица чернокожего джазового музыканта, и все важные исторические детали здесь упоминаются, с одной стороны, вскользь, а с другой – получают должное минимальное разъяснение, так что шансов не понять историю – по крайней мере, из-за контекста – у читателя крайне мало. Кроме того, это просто отличный рассказ, исследующий причины, по которым человек может встать на путь ужасающей жестокости.
Еще больше так называемой «исторической атмосферности» можно пронаблюдать и прочувствовать в рассказе «Смерть Джека Гамильтона». Эту историю сложно назвать реалистичной в строгом смысле, но и особенной мистики в ней не наблюдается; скорее стремление показать грустную и романтическую сторону преступной деятельности во времена, когда славным ребятам от проклятых федералов было просто не продохнуть!
Последним в этом пункте пусть будет – вот так просто, без конкретики – «Смерть». В этом рассказе красиво переплетаются простота сюжета, ирония и запредельная жестокость. Главный герой – шериф времен Дикого Запада – расследует дело об убийстве и изнасиловании маленькой девочки, но никак не может взять в толк, почему единственный подозреваемый не кажется ему виновным.
На волосок от гибели
Частенько, дабы пощекотать читателю нервы, Кинг проворачивает следующий ход: подводит персонажа к самой-самой черте между жизнью и смертью, убивает в читателе всякую надежду на хэппи-энд. а потом выкручивает ситуацию совершенно неожиданным образом, да так, что хоть святых выноси!
Похожим образом поступает автор спустя многие годы в другом рассказе. «В комнате смерти» – еще более напряженная психологическая драма, повествующая о человеке, чья опасная работа, граничащая с личной местью, приводит его в самое жуткое место, в котором он мог оказаться. Рассказ не просто похож на предыдущий; в каком-то смысле он бьет авторский рекорд по силе катарсиса. Вообще, обе истории, если разобраться, сродни «Побегу из Шоушенка»: надежда в них – самый сильный, самый страшный рычаг, на который автор жмет без жалости и сомнений. Нам же остается только трепетать в ожидании, когда и как именно все кончится.
История, которую нельзя не упомянуть здесь – «Секционный зал номер четыре». Каждый писатель ужасов считает своим долгом так или иначе обыграть сюжет о погребении заживо; вот и Король не стал исключением. «Секционный зал номер четыре» – рассказ напряженный, но в то же время забавный, саркастический: усмешка автора здесь чувствуется – и, более того, передается читателю.
Да, «Секционный зал номер четыре» экранизировали в 2003 году
Тема памяти в творчестве Кинга имеет огромнейшее значение. Шутка ли: одно из лучших творений Короля в крупной форме, «Оно», не столько активно эксплуатирует тему, а скорее полностью на ней базируется. Память – это ключ, говорит нам Кинг, и дело тут не в сюжетах о потере памяти (хотя в «Темной башне» и такое обыгрывалось), а скорее в том, как сильно меняется человек с возрастом, и как даже самые яркие воспоминания меркнут, со временем превращаясь в затертые черно-белые фотографии.
В малой прозе автора это встречается повсеместно. Так, замечательный с литературной точки зрения рассказ «Последняя перекладина» описывает пронзительно искренние и полные сожаления воспоминания брата, который когда-то в детстве сумел спасти сестру. но удастся ли ему сделать это во второй раз, будучи взрослым?
Еще более проникновенными и жуткими воспоминания о былом выглядят в рассказе «Сон Харви»; здесь они служат фоном для истории, в которой, на первый взгляд, совершенно ничего не происходит, но напряжение и темп повествования творят с читателем удивительное.
Ну а ключевым сюжетным элементом наиболее удачно у Кинга выступают воспоминания сына об их с отцом прошлом: «Бэтмен и Робин вступают в перебранку» – отменно написанный рассказ, образец умения Короля писать пронзительные реалистичные истории, пробирающие не меньше мистических и макабрических выдумок.
«Последняя перекладина» получила экранизацию в виде короткометражного фильма (2012 год)
Само собой, Кинг много написал о потенциальном конце света. Чего стоит только «Противостояние» – самый большой роман автора, и один из самых известных. Но и в малой прозе у автора встречаются рассказы, так или иначе затрагивающие эту тему.
Так, например, уже в первом авторском сборнике рассказов встречается «Ночной прибой», перекликающийся с тем самым «Противостоянием»: главный герой и его компаньоны доживают последние дни в мире, павшем под натиском смертоносного вируса. Мрачный, депрессивный, психологически выверенный рассказ.
А разве не в этом сила литературы, в особенности – литературы ужасов?