ахмедов багавдин абдулгаджиевич биография
Багавдин Гаджиевич Ахмедов: «Пусть всегда будет, у кого учиться, чему учиться и кого учить»
20 мая отмечается Всемирный день врача-травматолога.
Поздравляя коллег с профессиональным праздником, доктор Ахмедов не сомневается: «все соскучились по любимой работе, все ждут, когда закончится пандемия и можно будет вернуться к своим пациентам».
— Вы уже тогда решили, что будете травматологом?
— Я хотел стать хирургом. Но получилось так: по распределению после института я попал в Челябинск, где отделением травматологии в больнице заведовал Зиновий Матвеевич Боркин. Это была удивительная личность. Самое большое ругательство, которое от него можно было услышать: «Разве так можно поступать, молодой человек?». Его отношение к пациентам, к делу повлияло на меня очень сильно, и я понял, что буду заниматься травматологией.
— Как все складывалось потом?
— Где была следующая?
— Некоторое время я работал на Ближнем Востоке, где много занимался лечением огнестрельных переломов конечности.
Тогда для стабилизации обломков при переломе использовали аппараты внешней фиксации. Да, они способствовали сохранению функций поврежденной конечности, но при этом имели много побочных эффектов и доставляли человеку серьезный дискомфорт. Эту лечебную тактику меня заставили пересмотреть еще и особенности ближневосточного менталитета: если пациент-мусульманин долго носит такой громоздкий аппарат, он не может должным образом отправлять свои религиозные обязанности. Я пришел к выводу, что подход нужно менять в пользу внутреннего остеосинтеза, когда необходимое в данном случае устройство имплантируется через малые хирургические доступы. Остеосинтез обеспечивает и функционально стабильную фиксацию, и сохранение кровоснабжения и физиологии тканей, и возможность раннего восстановления мышечной активности и движений в суставах.
— Коллеги вас поддержали?
— Поначалу, когда я выступал на конгрессах, мои предложения вызывали удивление (помню одно из своих выступлений в 2006 году), но сейчас такая практика стала нормой.
— Вы были в числе первых, кто занимался этим вопросом?
— Да, хотя проблему изучали многие специалисты. Моя докторская диссертация была посвящена лечению огнестрельных переломов конечности. Рецензировал ее Владимир Михайлович Шаповалов, главный травматолог Министерства обороны, и он сказал: ты нас опередил.
— Чему еще научила вас работа на Ближнем Востоке?
— К каким выводам вы пришли?
На мой взгляд, нужно максимально использовать возможности органосохраняющих операций. Они были разработаны еще в 50-х годах, но я занимался их модернизацией, чтобы значительно улучшить результаты хирургического вмешательства, как близкие, так и отдаленные.
— В травматологии и ортопедии активно используются новые технологии?
— Российская травматология отличается от мировой?
Ахмедов багавдин абдулгаджиевич биография
«Пока не найдем жениха, не выпишем»
Как в Центре Вишневского спасают жизни и перекраивают судьбы
Татьяна Кирсанова
Врач — не совсем профессия. Скорее образ жизни. Стать хорошим доктором дано не многим, а хирургом — и вовсе единицам. Они живут в окружении боли, но ежедневно делают все, чтобы от нее избавить. Абсолютно чужих людей, которые, покидая больничные стены, считают их почти родными. За вторую дату рождения, вписанную в скрижали судьбы руками людей в белых халатах.
Путь к бессмертию
«Если меня в кабинете нет, заходите и сразу ложитесь на диван, — тоном, не терпящим возражений, произносит, договариваясь об интервью, заведующий отделением ортопедии и артрологии НМИЦ хирургии имени А. В. Вишневского Минздрава России Багавдин Ахмедов. — Пока ждете, отдохнете немного. Отдыхать очень важно, это я вам как доктор говорю».
При личном знакомстве Багавдин Абдулгаджиевич поразил не только чувством юмора, но и кавказским гостеприимством. Для начала угостил чаем с курагой и грецкими орехами в меде. Потом провел экскурсию по кабинету — второму дому для любого доктора.
В свою очередь, замечаю, что врачи, судя по этому полотну, должны быть бессмертны. Ведь делать добро — их прямая обязанность. Профессиональная. «Вы знаете, мне столько раз приходилось сталкиваться с человеческой жестокостью, — признается Ахмедов. — Я же больше 14 лет проработал в Йемене, где шла гражданская война. С какими только травмами к нам ни поступали — и взрослые, и дети. Но это война. А вот когда в мирное время привозят пациентов с минно-взрывными ранениями — это возмущает и поражает. Даже нас, докторов, привыкших к виду крови».
Просто повезло
Людмила Никулина говорит, что 17 октября 2018 года ее жизнь разделилась на до и после. Этот день она, как обычно, начала в Керченском политехническом колледже, где училась на юридическом отделении. «С утра все было, как всегда, — вспоминает девушка. — После второй пары мы с девчонками пошли пообедать в столовую. Сели за стол, вдруг грохот. Обернулась, что-то летит. И все. Очнулась я толком уже в Москве. В Институте Вишневского».
«В феврале отделение она покинула на собственных ногах, слегка опираясь на трость, — с удовлетворением констатировал Ахмедов. — Но наша конечная цель — дать Людмиле возможность полноценно жить. Поэтому вскоре она к нам вернется, мы сделаем еще одну операцию и наденем протез на правую ступню, после чего она сможет даже танцевать».
Девушка говорит, что она и сейчас нормально ходит, только медленно.
«Конечно, я жду не дождусь, когда снова окажусь в Москве. Я так мечтаю опять встать на мои любимые каблуки. А врачи говорят, что с протезом я смогу ходить в любой обуви, даже на шпильках. Знаете, я тоже думаю: мне повезло. После случившегося я оказалась в Институте Вишневского. Теперь я понимаю: это уровень. Всего — профессионализма, человечности, доброжелательности.
Я безмерно благодарна всему персоналу: и врачам, и медсестрам. Со мной работали реаниматологи, травматологи, ангиохирурги, абдоминальные и торакальные хирурги, специалисты отделения ран, диагностики, а также сотрудники клинической лаборатории, МРТ, КТ и УЗИ. Все вместе они вернули меня к жизни. В буквальном смысле».
Несовместимо с жизнью
В институтском Ожоговом центре, который много лет возглавляет профессор Андрей Анатольевич Алексеев, меня встречает хирург Светлана Тусинова. Она просит прощения за то, что пришлось немного подождать ее в приемном покое. «Вроде бы день сегодня предполагался спокойный, и вдруг — тяжелый пациент. Надо было срочно заняться им». Говорю: я-то могу подождать, а вот покалеченные огнем люди — нет.
Через Светлану за годы работы прошли сотни больных. Самых разных — и по характеру, и по степени тяжести.
«Конечно, есть запоминающиеся случаи. Нам, например, довелось спасать людей после пожара в «Хромой лошади». И после майской трагедии в Шереметьево, когда самолет загорелся при посадке. У тех, кто выжил в том кошмаре, характер ожогов, кстати, часто был скрытый. В основном пострадали дыхательные пути. На первый взгляд, ничего страшного, но это чревато различными незаметными глазу осложнениями, способными очень нехорошо заканчиваться».
По словам хирурга, в памяти остаются не только пациенты, пострадавшие при каких-то громких, резонансных событиях, но и люди, получившие банальные бытовые травмы. «Таких больных — большинство. Часто после взрыва газовых баллонов к нам привозят или каких-то других домашних ЧП».
Двадцатипятилетний Николай (имя изменено) поступил в Ожоговый центр НМИЦ хирургии имени А. В. Вишневского в июне 2017-го. Жертва простой неосторожности. Его привезли из Тамбова. Обожжено 90 процентов поверхности тела. Это считается несовместимым с жизнью.
Он по профессии водитель. Объяснил, что возился в гараже и решил перелить хранившийся там бензин из одной канистры в другую. Как горючее воспламенилось, так и не понял. Но в считанные секунды оказался полностью объят огнем.
«Николая лечили в медучреждениях по месту жительства, но сил местных медиков явно не хватало, и подключились мы, — рассказывает Светлана Тусинова. — Его привезли к нам спустя месяц. К этому времени около трети ожогов начали затягиваться, но на 55 процентах поверхности тела — раны третьей степени. Что тут скажешь? На парне не было живого места».
Первую операцию сделали уже через день. «Вы же понимаете, здоровой кожи у него почти не осталось. Поэтому пересаживать было попросту нечего. Тогда мы решили изготовить материал для пересадки сами. Еще при первом оперативном вмешательстве взяли у пациента так называемый клеточный материал — полоски кожи, и из этого сделали аутологичные фибробласты».
Николай пережил еще восемь пластических операций по восстановлению кожного покрова. В них использовались как комбинированные аутодермопластики, так и культивированные фибробласты. «Со временем раны у больного эпителизировались, то есть покрывались новым кожным покровом. И мы получали площади, с которых можно брать донорскую кожу — с ног, туловища. Только с головы нами произведено пять заборов аутодермотрансплантатов», — уточняет Тусинова.
Пациент провел в Центре Вишневского четыре месяца. В ноябре отправился домой на своих ногах. «Ему же еще различные реабилитационные мероприятия были показаны: в частности, гидротерапия, специальные тренажеры, разработанные для активизации больного. Насколько я знаю, дома Николаю дали инвалидность, но, возможно, сейчас уже сняли. Весной он должен снова приехать к нам, чтобы сделать пластику шеи и плеч. Тогда молодой человек сможет абсолютно полноценно жить и даже вернуться к своей профессии», — заключает Светлана Тусинова.
Сердце в руках
Далее мой путь лежит в одно из самых сложных отделений НМИЦ хирургии имени А. В. Вишневского — кардиохирургии. Именно здесь требуется особая ответственность и слаженная командная работа, поскольку цена ошибки слишком высока.
Я пришла к заведующему отделением Вадиму Попову поговорить об одной из последних операций на сердце, проведенных в стенах Центра Вишневского. Она примечательна еще и тем, что во время закончившейся недавно международной конференции по минимально инвазивной кардиохирургии и аритмологии AMICS 2019 ее участники могли наблюдать за всем происходящим в операционной в режиме онлайн.
А вот то, что проводил операцию директор НМИЦ хирургии имени А. В. Вишневского, главный хирург Минздрава, академик РАН Амиран Ревишвили, — дело как раз обычное. Несмотря на обширные административные обязанности, Амиран Шотаевич остается блестящим хирургом и видит в этом одно из главных направлений своей деятельности. И великое множество больных мечтают попасть именно в его руки.
«Я тоже из их числа, — признается Владимир Галстян, пациент, ставший главным героем транслируемого из операционной «кино». — Года полтора назад я увидел телепередачу про Ревишвили и подумал: вот бы мне к нему попасть. До сих пор не верю, что это получилось». Владимир объясняет, что приступы учащенного сердцебиения начались у него больше четырех лет назад. Медикаментами справиться с проблемой не удалось: пароксизмы фибрилляции предсердий или, проще говоря, аритмии повторялись регулярно.
В обычных больницах, где дважды лечился Галстян, попытки восстановить нормальный синусовый ритм сердцебиения не увенчались успехом. В феврале этого года состояние 65-летнего мужчины ухудшилось, но, к счастью, ему удалось попасть на консультацию в Центр хирургии имени Вишневского.
«Мне рекомендовали радиочастотную абляцию. Но при обследовании у меня обнаружили высокий риск тромбоза ушка левого предсердия. Образующийся там тромб мог улететь куда угодно. Например, в головной мозг — а это инсульт. Значит, надо убрать и ушко. После обсуждения с Амираном Шотаевичем, который лично взялся меня оперировать, решили выполнить торакоскопическую РЧА». Владимира предупредили о трансляции из операционной, и он не был против.
«Люди должны учиться. И именно у академика Ревишвили и нужно учиться. Представляете, мне даже не вскрывали грудную клетку. Просто сделали шесть проколов в разных местах. Будто на ощупь, но на самом деле визуализация зоны вмешательства была прекрасной, с использованием современных технологий. Применялись многие последние достижения кардиохирургии и аритмологии».
Галстян уверяет, что прекрасно себя чувствует и вскоре собирается домой, хотя на момент нашей встречи после оперативного вмешательства прошло всего четыре дня.
Кадры решают все
Интервью с директором Центра Амираном Шотаевичем Ревишвили я приберегла, что называется, на сладкое. Дату и время назначил он сам. Говорят, его рабочий день начинается в шесть утра, а заканчивается в десять вечера. В лучшем случае. Честно, непонятно, как человек может существовать в таком режиме.
Ожидая аудиенции, в директорской приемной я провела больше часа. Впереди меня все время кто-то оказывался: то пожилой мужчина, пропустить которого требовалось просто из уважения к возрасту, то доктор, которая ради беседы с шефом оторвалась от больных, и ее тоже нельзя задерживать. Когда наконец я вошла в кабинет, первое, что услышала, — извинения. «У нас тут событие за событием. Только конференция закончилась, а уже юбилей на носу», — объясняет Ревишвили.
Рассказывая о Центре, Амиран Шотаевич особое внимание уделяет предыдущим руководителям учреждения. Каждого именует по имени-отчеству и останавливается на его достижениях. Как профессиональных, так и административных. Говорит, что в разное время Институт Вишневского возглавляли врачи различных специальностей, и это пошло только на пользу. Каждый из директоров привнес что-то новое в свое направление, а выиграли от этого, в конечном счете, пациенты.
«Именно у нас впервые в мире были разработаны некоторые операции межсосудистых анастомозов при врожденных пороках сердца, выполнены первые в стране операции на открытом сердце, операции на легких при нагноительных заболеваниях после ранений и периферическом раке, обширные резекции печени, резекции 12-перстной кишки и поджелудочной железы».
Ахмедов багавдин абдулгаджиевич биография
В нашу редакцию позвонила жительница Дагестана, у которой болела рука. Ее лечили в Махачкале. На руку больной наложили гипс после перелома лучевой кости, но ноющие боли не отступали. «К кому только я ни обращалась, и как много я денег потратила зря. Все, к кому я обращалась, ссылались то на некачественную повязку, то на боль заживляющейся кости. Определенное время я терпела боль, пока не начала изучать в интернете случаи, подобные моему, — рассказала мне Фатима А. и продолжила. — Представьте себе, ту причину, по которой болела моя рука, я нашла в интернете, и перелом вправили неправильно. По совету знакомых, которые лечились у врача Багавдина Гаджиевича Ахмедова, заведующего отделением травматологии-ортопедии НМИЦХ им. Вишневского, я приехала в Москву на консультацию к нему».
Фатима с восхищением рассказывала о враче, о том, что ему хватило одного взгляда, чтобы поставить диагноз (ему не понадобились даже снимки): защемление нерва локтевого сустава. Он мгновенно нарисовал на листке, как неправильно вправили перелом лучевой кости. После этого ей провели операцию в Институте Вишневского и вылечили руку, как будто и не было перелома. «Невероятно опытный, уникальный врач от Бога! Как много людей стремятся попасть к нему не только из Дагестана, но и со всей страны. Он спас, поставил на ноги и исцелил многих безнадежных больных. Дагестанцы с большой надеждой ждут приезда Багавдина Гаджиевича на родину. Огромная благодарность ему от меня и других пациентов!» — отметила она и попросила корреспондента интернет-портала «Россия для всех» Патимат Расулову приехать в больницу и рассказать о нем.
Как и положено журналисту, прежде чем идти на интервью, перелистываю отзывы о Багавдине Гаджиевиче и убеждаюсь, что народная молва не беспочвенна.
— Специальность наша настолько быстро развивается, что мы не успеваем следить за новинками, за развитием технологий. Мы должны не только оперировать, но и следить за новейшими методиками лечения и внедрять в клиническую практику новые достижения. Если раньше при операции хирурги делали большие разрезы, 15–20 см, чтобы, допустим, лечить перелом бедра, сейчас мы делаем это через маленькие проколы кожи.
Наша жизнь — это постоянная учеба. Я стараюсь по мере возможности. Вот, например, через две недели я собираюсь в Италию на учебу (у него на столе много книг на иностранном языке, которые он изучает). Английский нужно обязательно знать на профессиональном уровне. Книг, вышедших в России, крайне недостаточно. Для изучения опыта врачей других стран нужно читать первоисточники на английском языке.
В сложных ситуациях наши врачи могут собрать консилиум, и, если не хватает опыта или не знаешь, как поступить в определенной ситуации, то мы советуемся друг с другом. Я дружу с немецкими врачами, если есть необходимость, я созваниваюсь с ними и консультируюсь. В этом нет ничего постыдного или зазорного.
В нашей профессии иногда бывают и ошибки. Очень важно вовремя признать свою ошибку и исправить — они поддаются исправлению, в других областях медицины подобные ошибки стоят жизни человеку.
Меня очень радует, что к нам 4 сентября поступило 40 новых ординаторов. Из них шестеро студентов из Дагестана.
На мой вопрос о том, интересуется ли он политикой и проблемами Дагестана, Багавдин Гаджиевич ответил, что для доктора политика — это, прежде всего, его больной, больной и еще раз больной!
— Вы же в курсе, что во время Великой Отечественной войны немцы и то лечили наших пленных. И наоборот. Наши травматологи так узнали о великом немецком травматологе Кюнчере, который разработал систему лечения перелома с использованием оригинального штифта. Для нас тоже на первом плане мои пациенты.
Но все же мы не отделены от жизни дагестанцев, да к тому же наши земляки часто приезжают в клинику Вишневского со сложными проблемами. Вот недавно, в июне, я провел прием больных с патологией опорно-двигательного аппарата и последствиями травм в Махачкале, осмотрел 68 человек, из них 20 забрал в нашу больницу на операцию. По показаниям им квоту на операцию выделил институт им А.В. Вишневского. Институт наш уникальный: здесь работают 4 академика РАН, более 50 докторов наук. В отделениях сосудистой хирургии, кардиологии, аритмологии, эндоваскулярной, абдоминальной, эндоскопической, косметической хирургии, урологии и ожоговом центре окажут специализированную медицинскую помощь.
Говоря о Махачкале, хочу заметить, что в республике открылся травматологический центр, и надо было открыть его давно. Только сменилось руководство и в больницу пришли молодые перспективные травматологи с искрой в глазах и желанием работать. За короткое время главный врач и коллектив провели колоссальную реорганизацию по оказанию экстренной травматологической помощи пострадавшим с учетом нынешних требований так называемого «золотого часа». По данным Минздрава России, смертность и инвалидность от ДТП по России выше всего на Северном Кавказе. В этом центре уже внедрили в широкую клиническую практику новые технологии протезирования крупных суставов. Эндопротезирование также выполняют в РКБ. Поэтому жителям нашей республики не всегда надо выезжать за ее пределы. Надо просто доверять докторам.
Конечно, есть проблемы, из-за которых и нужно ехать в Москву, так как для лечения тех или иных переломов может не быть условий, нет специального оборудования или у пациентов сопутствующая патология, с которой трудно справиться в Махачкале. Я доверяю некоторым нашим врачам.
По моей просьбе он назвал их:
— Марат Абдуллаевич Кадиев, главный врач ГБУ РОТЦ РД им. Н.Ц. Цахаева, Гамзат Абдулаевич Халимов, врач РОТЦ РД им. Н.Ц. Цахаева и другие.
Отдельно хочу отметить дагестанца Рашида Муртузалиевича Тихилова, доктора медицинских наук, профессора РНИИТО им. Р.Р. Вредена, крупнейшего в России клинического, научного и учебного учреждения в области травматологии и ортопедии. Он первое лицо сейчас в этой области, проводит конференции в Питере, куда приезжает более 1,3 тыс. человек на лекции. Он является автором многих книг по этой теме.
Отмечу, что в нашей клинике внедрена телемедицина, мы обсуждаем сложные вопросы пациентов из других регионов, и часто нет необходимости приезжать в столицу, мы консультируем врачей по видеосвязи.
Болею душой за Дагестан…
— Я постоянно слежу за медицинскими, спортивными и другими новостями из республики. Радуюсь успехам наших медиков, вижу, как провели конференции и мастер-класс с участием ведущих специалистов из России и иностранцев.
Возвращаясь к вопросу о Дагестане, скажу: мне больно и обидно, что дагестанцы порой забывают, как жили наши родители и предки.
Последнее время часто показывают в новостях, как сажают наших чиновников. Вот недавно посадили начальника «Автодора» республики. По ТВ показали его шикарный дом, его богатство… Спрашивается, почему человек забыл о том, как скромно жили его предки?
Обидно, что паломников, решивших совершить хадж, останавливают в аэропорту, так как они не платили своим детям алименты. Почему духовное управление не смотрит документы подобных хаджийцев и почему им не скажут: сначала оплати алименты, потом совершай хадж? Этого я не понимаю.
Летом был в Махачкале, сидит девушка в парке, щелкает семечки, и все на землю. Я говорю: «Зачем же вы так?» Она мне отвечает: «Пускай убирают, это не мой дом». Я ей отвечаю: «Это наш общий дом!»
Смотрите, как можно спокойно отнестись к тому, что выбрасывают мусор с пятого этажа? Горожане сами уничтожают регион.
Должен отметить, я возмущен положением обучения, вернее, недообучения детей в школах и вузах (студент Исламского университета не знает имамов Дагестана).
Радует, что наша молодежь занимается спортом, не имеет таких вредных привычек, как курение и прием алкоголя, но учеба должна быть на первом месте, особенно наше время сейчас требует знаний английского языка.
Есть прекрасная возможность ездить учиться за пределы республики и даже за границу. В свое время, для этого я заполнял анкету на шести листах в шести экземплярах. Вопросы сейчас кажутся странными, вплоть — где похоронен отец.
Есть, конечно, и много хорошего. Вот недавно мне из Дагестана привезли ящик помидоров, в лифте мне встречается сосед, он так на них смотрел и я поделился с ним. Спросил, откуда помидоры, я сказал первое, что пришло в голову: марокканские, говорю. Через полчаса звонок в дверь: оказывается, этот сосед простучал почти все двери подъезда в поисках меня, чтобы спросить фирму и в каком магазине я их купил. Узнав, что они дагестанские, очень удивился…
Религия должна идти на пользу человеку, а не во вред
— Мне пациент звонит, говорит, что у него не срослось бедро после перелома 8 месяцев и все еще пользуется костылями. Он прислал рентгеновские снимки. Я предложил приехать в институт: оформить квоту и провести операцию. Прежде чем приехать, провести клиническое обследование в Махачкале, чтобы выяснить, есть ли сопутствующие заболевания. Сказал ему, есть просьба и условие, чтобы лицо было побрито.
Я к этому вопросу отношусь серьезно. Сейчас из-за многих факторов, таких как изменение экологии, низкая эффективность антибиотиков, снижение иммунитета, ранее перенесенные оперативные вмешательства, диабет, сосудистые заболевания конечностей и еще ряд других могут возникнуть инфекционные осложнения.
Часто слышу от пациентов фразу: врачи занесли в рану стафилококк. Ни один доктор этого не делает и не хочет пациенту сделать хуже. Когда организм ослаблен, также те микробы — сапрофиты наши, становятся патогенными. Наша задача максимально уменьшить риск возможных осложнений.
Пациент пришел на ногах в институт, должен на ногах выписаться довольным лечением. Проводятся специальные исследования, и на наших конференциях обсуждаются такие вопросы: сколько раз и когда пациент должен принимать душ, брить операционное поле, когда и чем обрабатывать кожные покровы.
И когда пациент носит бороду, трудно ухаживать и держать в чистоте, особенно после операции. Может быть рвота и…
Пациент спрашивает меня: «Почему должен брить бороду?» Я объясняю ему, что имеется риск инфекционных осложнений. На что он мне отвечает, что ему религия запрещает сбривать бороду и он не приедет в Москву.
По этому случаю я даже пытался связаться с муфтием, но у меня не получилось…
Советы пациентам
— После операции, пока пациент не начнет ходить, мы разрешаем родственникам ухаживать за ним 1–2 дня. Бывает, некоторые ухаживающие или посетители заходят в палату в верхней одежде, даже в шубе. Спрашиваю, заходят ли они к себе в кухню в такой одежде. Говорят, нет. Так почему же заходите в палату в шубе?
Заходит женщина в кабинет с восьмью бутылками коньяка и говорит: «Ради Аллаха, возьмите». Я говорю: «Хорошо, садитесь». Она села. «Давайте я выпью и потом пойду на операцию вашего родственника?» Она осталась немного шокированной. Спрашиваю: «У вас дома мужчины пьют?» Она говорит: «Нет». Я отвечаю: «А почему я должен это пить?»
Я понимаю, у нас очень радушные, щедрые люди, любят благодарить. Зачем приходить с алкоголем к врачу?
У нас замечательная республика, прекрасное море, экологически чистые продукты и фрукты. Таких абрикосов и персиков, как у нас, нигде нет!
Есть все условия сохранить здоровье. Больше двигаться, вести активный образ жизни, очень важно не набрать лишний вес! Не устраивать пышные свадьбы!
Не экономить деньги на своем здоровье и образовании детей!
И еще самый важный совет для вас, женщин: ни в коем случае не носите обувь на каблуке выше 2 см. При несоблюдении этого правила вы непременно попадете к нашим врачам!
На прощание хотел сказать: пусть всегда будет у кого учиться! Пусть всегда будет чему учиться! И пусть всегда будет кого учить!
Здоровья и благополучия вам и близким!