maison bohemique история бренда
Стало известно, кто стоит за брендом Maison Bohemique
На показе в здании Москонцерта дизайнеры впервые показали свои лица
Вчера в здании Москонцерта прошел дебютный показ Maison Bohemique — анонимного московского бренда, который с 2011 года одевает для красных дорожек наших любимых актрис: Аню Чиповскую, Светлану Устинову, Паулину Андрееву, Равшану Куркову и других.
Шоу открыла Аня Чиповская, которая исполнила песню. Но главным событием показа стал первый публичный выход дизайнеров Maison Bohemique. Оказалось, что в течение шести лет брендом занимались визажист Андрей Шилков и дизайнер Артем Низов, ранее одевавший участников «Фабрики звезд». «Нашему бренду семь лет, — рассказали дизайнеры в интервью Tatler, — Семь лет тайна не живет. Мы не публичные люди и осознанно выбрали позицию находиться за кадром. Это не было маркетинговым или PR-ходом, как все, конечно, говорили. Мы не ставили задачу создавать вокруг себя трескотню и шум. Хотели доказать (и прежде всего, самим себе), что одежда может быть самодостаточной, без ассоциации с личностью. Как это ни высокопарно прозвучит, мы стремились показать, что в России есть руки, которые могут создавать вещи такого уровня. Мы выбрали изначально сложный путь и решили посмотреть, как это сработает».
Что касается новой коллекции, то здесь Maison Bohemique не удивили. По словам Низова, они «не готовили что-то специальное для показа, а просто сделали коллекцию с обычным для бренда сочетанием простых и сложных вещей». Мы увидели все, за что полюбили бренд: много переливающихся платьев для красных дорожек, блузок в горох, топов из перьев и строгих, но очень эффектных костюмов.
Интерактивная версия журнала ELLE
Журнал ELLE
Любое воспроизведение материалов сайта без разрешения редакции воспрещается.
Copyright (с) 2016-2021 ООО «Хёрст Шкулёв Паблишинг»
Сетевое издание «ELLE.RU» (Эль.РУ)
Учредитель: Общество с ограниченной ответственностью «Хёрст Шкулёв Паблишинг»
Главный редактор: Старостина Наталья
Контактные данные редакции для государственных органов (в том числе, для Роскомнадзора):
Тайна-тайна: дизайнеры Maison Bohemique впервые показали свои лица
Андрей Шилков и Артем Низов, Maison Bohemique. На Андрее: футболка Damir Doma, джинсы Saint Laurent, жакет Dior. На Артеме: рубашка, Dior, джинсы Saint Laurent.
Хватит делать вид, что это тайна. Дизайнеры Maison Bohemique наконец разрешили своей любимой подруге Паулине Андреевой вслух сказать, кто они такие. И сами рассказали Tatler о себе все. Вы не представляете, как тяжело было нашему журналу семь лет не задавать вопрос, на который он знал ответ! Ни Паулине, ни Анне Чиповской, ни Полине Киценко. Ни Андрею с Артемом.
Паулина Андреева. Жакет, брюки, топ и пояс, все — Maison Bohemique, босоножки Stuart Weitzman, ЦУМ.
Паулина Андреева: «С Андреем Шилковым и Артемом Низовым мы встретились три года назад. Я тогда только начинала сниматься, у меня не было за плечами светских мероприятий и красных дорожек. Так что Maison Bohemique стали для меня не только друзьями, но и проводниками в этот мир. Каждой актрисе требуется помощь в поиске своего стиля, чтобы избежать фатальных стилистических коллапсов. Мне повезло, что я сразу оказалась в лучших руках».
Комбинезон, жакет и пояс, все — Maison Bohemique, босоножки Stuart Weitzman, ЦУМ.
Зачем прятались
Андрей: Мы не публичные люди и осознанно выбрали позицию находиться за кадром. Это не было маркетинговым или PR-ходом, как все, конечно, говорили. Мы не ставили задачу создавать вокруг себя трескотню и шум. Хотели доказать (и прежде всего самим себе), что одежда может быть самодостаточной, без ассоциации с личностью. Как это ни высокопарно прозвучит, мы стремились показать, что в России есть руки, которые могут создавать вещи такого уровня. Мы выбрали изначально сложный путь и решили посмотреть, как это сработает.
Артем: Нашему бренду семь лет. Семь лет тайна не живет, и пора расставить точки над «i». В этом году мы работали как всегда, не готовили что-то специальное для показа. Сделали коллекцию с нашим обычным соотношением простых и сложных вещей. И когда в августе все было готово, мы поняли, что. наверное, надо делать шоу. Мы пришли к тому, что половина клиентов никогда не видели наши вещи в том количестве, в котором мы можем представить их в Москве 9 октября на шоу в антураже – с моделями, а не на вешалках. Мы хотим рассказать свою историю. Мы вышли на поклон, и это жест благодарности нашим клиентам и друзьям. Наверное, так.
Подруги жизни
Артем: Мы не можем сами представлять наши вещи. Не можем показать, как их носить. Гораздо лучше за нас это сделают наши Музы, с которыми мы и в жизни дружим и работаем.
Андрей: И у нас не было цели просто одеть публичного человека в нашу одежду. Когда тебе кто-то действительно становится интересен, ты узнаешь человека ближе и понимаешь, что это она. Возникает эмоциональная связь. Первым амбассадором стала Юлия Снигирь. Все получилось случайно: Юлия обратилась ко мне перед «Кинотавром», мы предложили для нее совершенно несвойственное нам платье – струящееся, кобальтового оттенка, на одно плечо. Это, наверное, было первое наше светское платье.
Мы очень уважаем и любим Алену Долецкую, у нее невероятная энергия. Когда она спросила, почему у нее до сих пор нет нашего платья, мы исправили ситуацию и сделали платье с баской из черного джерси, с высокими плечами и супероткрытой спиной. Алена стилизовала его большими серебряными браслетами-каффами. На событии, где мы были вместе, многие о нем спрашивали. Алена отвечала: «Это мои друзья Maison Bohemique». И подмигивала мне (тогда еще никто не знал, кто мы такие).
Затем появились Равшана Куркова и Аня Чиповская, которых мы собирали на вечеринку, посвященную Московскому кинофестивалю. Там была еще одна светская девушка – Лена Перминова, – которая в тот день тоже выбрала наше платье. Эта троица в Maison Bohemique взорвала тогда светскую хронику. Первый выход Ани Чиповской на Московском кинофестивале случился в черном драматичном платье – Аня в нем была невероятно красивая. Позже на ее дне рождения мы познакомились с Викой Исаковой. Посмотрев «Оттепель», мы поняли, что нам не хватает такой женщины: мы восхищаемся ее актерским талантом, она может одним взглядом сказать буквально все. А со Светой Устиновой мы давно были знакомы.
За Светой после «Бумера» закрепилось определенное клише. А мы заметили, что она похожа на Брижит Бардо. и сделали съемку в стиле 1960-х, в которых она открылась совершенно по-новому.
Мы искали новую личность, которая как вспышка или катализатор. Которая может зажечь. Увидели тизер «Саранчи» с Паулиной Андреевой и поняли, что это она.
На Паулине: топ, юбка, жакет и моносерьга, все — Maison Bohemique, босоножки Stuart Weitzman, ЦУМ. На Андрее: косуха Maison Bohemique, футболка Damir Doma, джинсы Saint Laurent. На Артеме: косуха Maison Bohemique, футболка Damir Doma, джинсы Saint Laurent.
Красные дорожки
Андрей: Началась череда кинофестивалей, и это титанический труд: не просто одеть героиню в платье из шоу-рума, сделать макияж, уложить волосы, а сделать это на самом высоком уровне, по высоким стандартам. Несколько лет подряд наши девушки были на оупенерах всех светских хроник, во всех рейтингах лучших выходов и платьев. И мы ждали, что и другие дизайнеры подтянутся, что появится здоровая конкуренция. Но ничего такого не произошло, и работать с кинофестивалями нам стало неинтересно.
Артем: Мы вышли из игры. По ряду причин. Серьги от спонсора, макияж от спонсора. Все это не очень хорошо смотрится вместе, что заметно. Мы ведь все живем в открытом информационном пространстве и знаем, видим, как готовят звезд на «Оскаре» или в Каннах. На Западе у каждой уважающей себя звезды свои мастера, а платье шьют дизайнеры по их меркам. Мы с Андреем пытались все это вывести на новый уровень здесь, в России. Потому что «дьявол в деталях», и для нас это правда очень важно.
Артем: Мы покупаем тончайшее кружево, шелк и другие ткани в Италии и Франции – там же, где известнейшие дома. У нас практически нет ни одной детали российского производства (вплоть до ниток и пуговиц), потому что здесь мы не можем найти достойного качества для нашего бренда. И это очень печально.
Андрей: У тех, кто покупает наши вещи, не возникает вопросов, почему такая цена. Женщина надевает платье и говорит: «Господи, какая у меня талия! Какое красивое декольте!» Это и есть лекало, которое создается на конкретного клиента, где важен каждый шов, каждая выточка. Это совсем не то же самое, что просто надеть, подвязать пояском и пойти.
Платье и моносерьга, все — Maison Bohemique, босоножки Stuart Weitzman, ЦУМ.
Maison Bohemique: «Мы работаем с теми, кто очень хотел к нам попасть»
То, что творится в фотостудии на Петровке, больше напоминает не съемку, а сюрприз-вечеринку посреди дня — для своих. Одна из моделей прогуливается по полу босиком, в колготках в сетку и с бантами на щиколотках. На ее плечи накинута лиловая шуба Maison Bohemique, целиком из страусиных перьев, закрепленных на тончайшей, полупрозрачной сетке, — никаких тяжелых подкладок. Такую же шубу, только сочно-розовую, примеряет на себя директор раздела «Мода» журнала L’officiel Лена Бессонова.
See also:
MOOSE KNUCKLES X TELFAR
«Съемка не удалась, если Лену не щелкнули», — смеется Андрей Шилков.
Сегодня Андрей не в костюме и не в водолазке — как на большинстве своих фотографий, в основном черно-белых, — а в клетчатой рубашке и очках в заметной ретрооправе.
Он садится у ноутбука фотографа, чтобы сразу отсмотреть получившиеся кадры.
«Вот так красиво шея открывается, — говорит Шилков, кивнув. — Да-да, очень красиво. Теперь все сложилось. Молодцы».
Семь лет визажист Андрей Шилков и его партнер дизайнер Артем Низов сохраняли анонимность. Кто одевает главных российских актрис в наряды, по духу больше всего близкие к Сен-Лорану периода восьмидесятых, непосвященным оставалось только догадываться. Знающие молчали. Если Шилков и Низов и давали интервью, то фотографировать себя не позволяли, имен не раскрывали, отвечали на вопросы коротко и по делу. «Наша цена, — говорили они, — равнозначна качеству и затратам на изготовление. Точка». А когда речь заходила о клиентах, уклончиво отвечали, что одевают тех, кого считают нужным.
Этой осенью Андрей и Артем наконец — простите за пошловатый оборот — сняли маски. Имена тех, кто на самом деле основал Maison Bohemique, первой назвала подруга и давняя клиентка дома Паулина Андреева.
Девятого октября Bohemique устроили первый показ — в здании «Москонцерта», немецком особняке позапрошлого века на Пушечной, который описывал даже Булгаков в «Дьяволиаде». Там же Андрей Шилков и Артем Низов впервые появились на публике. К этому времени пересуды о том, кто на самом деле стоит за Bohemique, по светской Москве ходили довольно долго. «Вы не представляете, — писали в популярном светском глянце, первым взявшем у Шилкова и Низова интервью, — как трудно было нашему журналу семь лет не задавать вопрос, ответ на который мы знаем!»
«Женственность все равно переживет ugly chic и ugly fashion, — считает Андрей Шилков. — В конце концов, женщина, надевая платье, смотрит в зеркало и говорит: «Господи, какая же я красивая»».
Анонимность анонимностью, но акцентировать на ней внимание так, как это делала почти вся московская фэшн-пресса, было с какой-то стороны неправильно. В конце концов, разговоры об анонимности отвлекают от главного. То есть от самой одежды: семь лет Maison Bohemique делают демикутюр такого уровня, что в России у них нет конкурентов. Казалось бы, задача невыполнимая — но у них получается.
«Понятно, что изначально мы проговариваем не основные темы коллекции или какую-либо эпоху, которой она будет посвящена, а общее направление, стиль жизни женщин, которые нам интересны. Тех, кем мы вдохновляемся, — рассказывает Артем Низов. — Дальше делается несколько опорных эскизов, в районе ста. Сначала мы наполняем коллекцию какими-то эмоциональными, сильными, очень эффектными вещами. Но дальше идет и более коммерческое. Мы должны учитывать то, что любят наши клиентки. Если делать только фантазию, это будет очень сложная история».
«Наоборот, — не соглашается Андрей Шилков, — мне кажется, работать с фантазией и только с фантазией — довольно простая история. Это гораздо легче».
Соотношение между условными фантазией и коммерцией — больная для фэшн-индустрии тема: у дизайнера всегда есть риск впасть в одну из крайностей — и начать производить либо вещи, непонятные покупателю, либо, наоборот, совершенно вторичные. «Наша марка, — говорит Артем, — не была нацелена на коммерческую одежду. Мы предпочли сформировать круг клиентов, которые не идут к нам за так называемой базой. Ее у нас почти нет, большая часть нашей ДНК — сложные, вечерние вещи. И, как ни странно, именно такие вещи и пользуются спросом. А не «базовые» пальто».
«С другой стороны, — добавляет Андрей Шилков, — у нас изначально была установка не делать одежду «в стол» потому, что это превращается в какую-то игру. Ты делаешь вещь, как хочешь, как только ты ее видишь, показываешь кому-то — и что дальше?
Нашей задачей было делать вещи, которые бы носили, надевали на светские мероприятия, такие, которые бы нравились, за которыми бы возвращались. Позволить себе работать только в творческом направлении могут разве что модные дома с огромными инвестициями. Или любители. Я считаю, что трудиться в стол — в общем и целом утопическая идея».
Демикутюр от Maison Bohemique действительно отличается редкой применимостью к жизни. В Америке про него сказали бы: wearable. При всей внешней сложности — шлейфах, перьях, вышивках, крупных рюшах прямиком из восьмидесятых — эти вещи льстят фигуре и в некоторой степени даже облагораживают ее. Интерес Шилкова и Низова к восьмидесятым и роскоши именно в том понимании, которое бытовало тогда, — не случаен.
«Вы знаете, — рассуждает Артем, — для меня восьмидесятые — один из последних периодов перед тем, как из моды начала уходить женственность. Конечно, и в двухтысячных был пик сексуальности — агрессивный порношик, и в девяностых был Versace. Но есть ощущение, что в восьмидесятые мода и роскошь не были тем бизнесом, в который они превратились позже. Наверное, дело в этом.
Я был очень-очень маленький, Андрей чуть постарше. Гипертрофированные, утрированные восьмидесятые — из тех сериалов и фильмов, которые были у нас тогда в стране, — лично для меня стали последним эталоном женственности. Тогда было… ну, весело. Раньше было ощущение, что мода — это то, до чего ты не можешь дотянуться. В девяностые вдруг стала слишком коммерческой. А в двухтысячные ты сам стал модой. И старая-старая сказка пропала».
Основатели Maison Bohemique не скрывают, что донельзя трепетно относятся к клиенткам — и с особой тщательностью выбирают, с кем будут и не будут работать, а значит, кто будет «выгуливать» их одежду. И идейно не признают индпошив.
«Если к нам клиент попадает, то он приходит, чтобы купить именно наш дизайн, — считает Артем. — Нашу одежду. Мы не работаем по принципу ателье. К нам невозможно прийти с картинкой и заказать определенное платье, которое есть у вас в голове. Если клиентка обращается к нам, она должна любить нашу одежду и покупать именно то, что мы делаем».
«Она приходит за нашим сервисом, если можно так сказать, — продолжает Андрей. — Она знает, что мы продумаем абсолютно все, до мельчайших деталей. Ювелирные украшения, туфли, прическу, макияж. » «И даже ситуацию, чтобы выйти в нашем платье», — добавляет Артем.
Андрей согласно кивает: «Да, даже ситуацию. Люди попадают к нам не по случайному совпадению. Им близка не только наша одежда, но и наша энергия, и наше отношение к индустрии. Вы можете явиться почти в любое ателье, любой шоу-рум, и там вам сошьют любое платье по вашему заказу, и вы будете довольны. Но к нам приходят за атмосферой. Попав к нам, клиенты понимают, что им очень комфортно. К нам можно приехать просто попить кофе и поговорить о своих делах, пообщаться, ничего не покупая. Как-то про нас правильно сказали: Maison Bohemique — это закрытый клуб. Мне кажется, что именно эти слова нас определяют. Действительно, мы — закрытый клуб».
Правила у закрытого клуба есть, и достаточно строгие. Артем рассказывает: «Мы хотим, чтобы нам доверяли. Мы никогда не посоветуем то, что нам не нравится и что нам претит. В конце концов, наш клиент — это отчасти наше лицо. Мы не будем никогда впихивать какую-то вещь. Скорее скажем: «Вам ничего не подходит». Сказать «нет» несложно: мы работаем с людьми, которые очень хотели к нам попасть. Они отчасти предупреждены, как мы строим отношения. Мы честно говорим: это не ваше. Не ваша длина, не ваш цвет, не ваша философия».
«На самом деле, — уверен Андрей Шилков, — это ценится гораздо выше, чем «мы подрежем платье, сделаем миди, все как вы хотите». Работа с индивидуальным клиентом — отдельная планета. Очень много стрессовых ситуаций, когда вы не совпадаете с ним. Мы очень дорожим своим спокойствием и своей атмосферой. В большинстве случаев мы вообще отказываем».
«Да, в очень маленьком количестве делаем под заказ, — говорит Артем Низов. — И опять же это все равно наши модели. Мы можем что-то подогнать под клиента. Иначе работать невозможно — это нас размывает. Самое важное ведь не угодить клиенту один раз, а сделать так, чтобы он к тебе возвращался». Шилков улыбается: «Самое важное — удивлять. Многие покупательницы с нами уже семь лет, с самого дня основания. И безумно приятно слышать, как они говорят: «Я еду к вам на показ и думаю — чем же меня ребята удивят, что же это будет. И каждый раз боюсь не удивиться. Но как-то у вас так это получается, что я всегда удивляюсь»».
«Или когда говорят, что в гардеробе отдельный шкаф Bohemique, — добавляет Низов, — безумно приятно».
Фото: Данил Головкин
Стиль: Елена Бессонова
Макияж: Андрей Шилков
Прически: Светлана Шайда
«Нас принимали за костюмеров Большого театра»
На один день в Алматы прилетели дизайнеры бренда Maison Bohémique Артем Низов и Андрей Шилков, чтобы представить свою коллекцию на подиуме. Вокруг них сейчас шумиха в Москве –несколько недель назад они официально представили себя как дизайнеров марки. Бренд существует уже много лет, но кто именно стоит за ним, знали только редакторы, байеры, фотографы. Мы поговорили с Артемом и Андреем о необходимости скрывать свои имена, понятии роскоши и почему они не боятся отказывать клиентам.
Давайте поговорим о вашем недавнем каминг-ауте. В Москве это все-таки был секрет Полишинеля, все равно вся тусовка знала, кто стоит за брендом, кто им занимается. Шила в мешке не утаишь.
Артем Низов: Конечно, все модные редакторы, байеры, фотографы знали – кто мы. Инкогнито мы оставались номинально. Когда ты работаешь с людьми, такой секрет сохранить невозможно. Все фотографии, все наши съемки были прокредитованы именем Андрея, а он один из самых известных и востребованных в Москве визажистов. Изначально это была вынужденная мера, так как и я, и Андрей работали на другие компании и по контракту не могли заявлять о себе. Позже нам показалось это интересным, в этом была интрига. Мы задумались над этим и рискнули попробовать, чтобы понять, как может работать марка в отрыве от имени ее создателя. Это сложнее, ведь в этом случае продукт должен говорить сам за себя. А это не самый простой ход.
Наш каминг-аут не был пиар-ходом, как многие считают. Мы решили расставить все точки над «i», чтобы пресечь слухи о том, кто мы. А их с самого начала ходило великое множество. Начиная от каких-то известных людей и заканчивая костюмерами Большого театра и Ульяной Сергеенко. У некоторых хватало смелости присваивать себе наши работы.
Сейчас, конечно, такое трудно представить. Опыт Маржелы повторить вряд ли получится, когда успех бренда напрямую зависит от популярности в Instagram, количестве фолловеров и прочего. Грубо говоря, скромности сейчас не место, необходимо промоутировать себя как бренд.
А. Н.: Чтобы промоутировать себя, нужно в первую очередь быть интересным. Людям должно нравиться, как ты выглядишь, чем ты занимаешься, во что ты одеваешься.
Андрей Шилков: Это, скорее, понятие стиля жизни, которому хочется следовать.
А. Н.: Именно. Людям хочется быть похожим на тебя, поэтому они покупают твой бренд. Твоя репутация может иногда сработать и в другую сторону: если ты известен как человек с не самым приятным характером, это может оттолкнуть от тебя покупателя. Весь вопрос в том, как ты выстроил личный брендинг. Да и потом, образ вокруг марки – это вторично, на первом месте всегда одежда, ее качество и крой. В России в принципе тяжело этим заниматься, здесь не развита индустрия. Достать трудно даже фурнитуру – иголки, нитки, булавки, тесьму, я уже не говорю обо всем остальном. Нам же хотелось делать одежду исключительного качества, чтобы человек получил невероятное удовольствие от ее ношения.
Дизайнерское прошлое было только у Артема. Вы с самого начала решили, что это будет бизнес, а не просто дело «для души».
А. Н.: Конечно. Хотя никакой бизнес-модели не было. Все делалось по наитию. Но в первую очередь для себя мы решили, что не будем делать вещи «в стол». Первую же коллекцию мы старались реализовать в магазины.
А. Ш.: Нам было важно заявить о себе. Зачем создавать красивые вещи и оставлять их у себя в студии? Тем более мы сразу выяснили для себя, чем мы отличаемся от других брендов. Мы создаем не просто одежду, мы создаем образ – от прически и маникюра до самых мельчайших деталей. Для нас женщина – это в первую очередь прекрасный образ, с которым мы экспериментируем. Нам повезло, что с самого начала мы знали, кто наша клиентка.
А. Н.: Возвращаясь к бизнес-модели. Это знание помогло нам образовать вокруг себя тот небольшой пул постоянных клиентов, которые до сих пор с нами. Тогда пришло четкое понимание, как это будет работать. Во-первых, нас должно быть мало. Наша одежда –это редкость, эксклюзив. Женщина, которая ее носит – особенная. Во-вторых, мы нишевый продукт, но коммерческий. Как бы сложно, вдумчиво и архитектурно не была сделана вещь, это всего лишь одежда, которую нужно носить. Мы не делаем из нее объект. Да, у нас есть базовые вещи, но их очень мало. Все встало на свои места, когда мы плотно начали сотрудничать с магазинами – одним из первых стал Podium. Мы получили аналитику, стали планировать, составили бизнес-план, стали работать более адресно. Вместо воображаемой клиентки мы увидели реальную женщину, и это очень помогло. Мы видим типаж. Это, например, Аня Чиповская, Виктория Исакова, Паулина Андреева.
В одном из своих интервью вы говорили, что некоторые ваши вещи хорошо смотрятся только в одном размере. Но вот приходит к вам девушка – ну, не Паулина Андреева, не Аня Чиповская, далеко нет. Но ей тоже хочется быть в Maison Bohémique.
А. Ш.: На самом деле ничего не изменилось. У нас по-прежнему очень узкая размерная линейка. Но мы тоже меняемся. Некоторые вещи мы прорабатываем так, чтобы они хорошо смотрелись не только на 34–36 размерах, но и на 42–44. Да, мы сформировали определенный пул клиентов и, возможно, отпугнули остальных. Но все равно, как бы ни колдовали над кроем или корсажем, мы не сможем совершить чуда. Поэтому женщины знают, что к нам они должны приходить в хорошей форме. Не худыми, нет – но подтянутыми, с хорошим тонусом. Они понимают, что их ждут платья, которые сделают их особенными, потому что они предназначены только для них. Чувство уникальности – то, что женщине чаще всего нужно больше всего остального.
Хорошо, вы наработали свою преданную аудиторию, с которой вам комфортно. Но что дальше? Как вы хотите развиваться?
А. Н.: У нас есть небольшие точки продаж в Сочи и Краснодаре, есть клиентки в Лондоне и ОАЭ. Наша одежда не висит ни в одном шоу-руме, потому что у нас есть определенные требования к тому, где и с кем мы выставляемся. Да, мы молодой бренд, но мы уже вышли из статуса молодых дизайнеров. У нас есть четкое позиционирование себя. Опять же, такая экспансия, о которой многие мечтают, это иногда просто дребезжание. Предоставить по пять единиц в каждый встречный интернет-магазин или шоу-рум – ну, что это дает? Если мы начинаем работать с каким-то бутиком, мы хотим, чтобы нас было много. Чтобы можно было понять наш бренд, разглядеть его.
А. Ш.: У нас часто возникают вопросы к соседству. Например, мы не выставляемся в мультибрендовых бутиках, где висят только русские дизайнеры. Мы за здравый микс, но не позиционируем себя как лубочных дизайнеров, которые будут интересны исключительно туристам. Все-таки наше качество исполнения, материалы – все эти моменты более присущи международному бренду. То есть мы не хотим ассоциировать себя с людьми, которые заказывают серые свитшоты, приклеивают туда свой логотип и называют себя дизайнерами. Также мы не преследуем цели выставить три рубашки и две пары брюк, а затем писать в пресс-релизе, что наш бренд вы можете найти в десяти разных магазинах. Мы дорожим своей работой, мы высоко ее ценим, мы требовательны, в конце концов. Поэтому мы добились определенного успеха, я думаю.